На небо сразу не попасть - [9]
Сегодня некоторые из нас пошли в клепаровский лес за дровами. Возвращаясь, увидели место, где проходили казни. Пастух, который тут пас коров, показал нам большие свежезасыпанные ямы. Таких ям тут очень много, одна почти возле другой. В местах, где людей укладывали месяц, два или три назад, земля была как бы вогнута и смогла даже немного подзарасти. Свежие могилы выглядели, как довольно низкие холмики. Пастух посоветовал нам, чтобы мы шли отсюда, потому что могут приехать немцы и нас зашибить.
Потом он рассказал, что пару дней назад немцы привезли сюда с дюжину душевнобольных из больницы на Кульпаркове и расстреляли их возле самой кладбищенской стены, в 600 метрах отсюда. Больные не хотели становиться в ровный ряд и сбивались в кучу, а немцы били их прикладами и плётками.
Немцы объявили, что взяли в плен группу английских диверсантов, которые устраивали саботаж во Львове и окрестностях города. Их расстреляли на песках за лычаковской рогаткой.[30] Потом оказалось, что это были никакие не диверсанты, а лишь простые люди, имеющие английское гражданство, которые не явились по приказу немецких властей для регистрации своих паспортов.
Трудно теперь пройти по улице так, чтобы не прицепились украинские националисты. На улице Рутовского[31] меня задержал мой бывший школьный товарищ Иван и рассказал мне, что мы больше не будем петь в школе «Jeszcze Polska nie zginęła».[32] Рассказал мне также, что выдал немцам список фамилий всех комсомольцев из старших классов и фамилии всех знакомых, которые были на стороне советской власти в период с 1939 по 1941 г.
Иван поведал мне, что ко мне у него нет претензий, потому что его отец служил вместе с моим в военной разведке, и что они хорошо знакомы.
В одиночку стало опасно ходить «на вагоны».[33] На станции и вдоль путей крутится множество линейных охранников (баншуцев[34]), в основном это украинцы. Они сторожат вагоны, отправляющиеся в Германию. Кроме того, у каждого эшелона есть свои собственные конвоиры. Лучше всего охраняются почтовые вагоны и вагоны, содержащие особые отправления. Сильнее всего загружены вагоны с обеспечением для восточного фронта, и к ним проще всего добраться, потому что конвоиры часто пьяные. Труднее всего влезть в вагоны с обеспечением для штабов. Такие вагоны охраняют жандармы.
На станции Подзамче мало вагонов с грузами для армии. Через Подзамче перевозят уголь, дерево, кукурузу, зерно, пищевое масло.[35] Поскольку вагоны тут не задерживаются, а только проезжают, то приходится вскакивать в них на бегу. Вагоны с топливом открыты. Достаточно вскочить и сбрасывать в ров куски угля. Вдоль железнодорожного пути Подзамче ходят патрули Bahnschutzpolizei. Линейной охране дан приказ стрелять по запрыгивающим в вагоны. Полицейские стреляют, как правило, когда пьяные. По-трезвому стараются поймать парня и заставить его откупиться. Это дело дорого стоит и не всегда, в общем-то, помогает. Иногда баншуц возьмёт взятку и независимо от этого порядком изобьёт схваченного или отведёт в тюрьму.
Отец по-прежнему ничего не говорит, а мама сказала нам не шуметь в квартире. Отец уже не плюёт кровью, но по ночам не спит и стонет.
На вокзал Подзамче сходил всего один раз. Чувствую себя тут нехорошо, может, потому, что отсюда слишком близко до дома. Переместился на Главный вокзал, где возможностей намного больше и легче заработать.
Круглые сутки тут вьётся множество немцев и военных из других армий, союзных немцам.
У всех них есть множество еды, и стоит кому-то лишь поднести их чемодан или рюкзак, чтобы получить за это хлеб. Вообще-то, на вокзале хлеб можно найти даже в мусорниках войсковой кухни. Это, скорее, корки, грубо отрезанные кромки, а иногда — если кому повезёт — можно найти и больший кусок хлеба.
Редко удаётся найти в мусорнике столько, чтоб было что отнести домой, но самому наесться, в общем-то, можно. Тем более что немцы выбрасывают на мусорники банки из-под смальца, масла, ветчины. Иногда можно найти и густой макаронный суп в помойной бочке. Собственно, это не помои, а слитые остатки густого супа из войсковой столовой. Немецкий персонал кухни не позволяет нам выбирать из бочек этот суп, поскольку они держат его для своих свиней, но вечером, когда никто не видит, можно немного набрать в банки от консервов. Достаточно набрать этого супа в одну большую банку из-под сгущённого молока, и вот уже еды достаточно для всей семьи. Дома такой суп разбавляется, и можно его есть три раза в день. Кроме того, в мусорнике довольно много окурков. Собираешь эти окурки, а дома, открутив фильтр, получаешь табак.
Через Львов идут вместе с немцами на восток войска их союзников. Больше всего во Львове венгров, итальянцев, румын. Есть также войска словацкие, хорватские, какая-то группа Голубой Дивизии,[36] немного бельгийцев, финнов и французов из Организации Тодта.[37]
Хуже всего складываются отношения между венграми и украинской полицией. Венгры, где только могут, припоминают дела Закарпатской Украины. Неоднократно возникали драки, и несколько украинских полицейских уже похоронены на Яновском кладбище.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.