На нашей ферме - [18]

Мать согласилась с ним, а миссис Мелони затараторила: Мик Доновэн, мол, наверняка сидел в тюрьме вместе со своим мошенником-папашей. Наш отец помалкивал, видно, что-то было у него на уме. Он подождал, пока все разошлись, а потом вызвал Дейва во двор держать совет.

— Доновэн отмахал сегодня целую сотню миль, — вполголоса говорил отец. — Лошадь его совсем вымоталась. Он просит дать ему коня. Завтра утром ему надо в Блэк-Крик. Свою лошадь он хочет оставить у нас. Что ты на это скажешь?

Дейв, видно, крепко задумался — он так ничего и не ответил отцу.

— Так вот, — продолжал отец, — сдается мне, что лошадь не его. Он ее у кого-то увел. И у меня есть один план.

Он принялся посвящать Дейва в свои замысел, а немного погодя вызвал Джо и дал ему наставление, что и как делать.

В ту ночь молодой Доновэн заночевал у нас в Шингл-Хат. Наутро отец был с ним весьма обходителен. Он попросил Мика показать ему лошадь, прежде чем заключить сделку. Они пошли на выгон. Лошадь Мика стояла под деревом; вид у нее был изнуренный. Отец застыл на месте и глядел на Мика чуть ли не целую минуту, не проронив ни слова.

— Так это же моя лошадь! Ты что, в своем уме? — воскликнул отец. — Это жеребенок старой Бесс!

Доновэн уверял отца, что это он ошибся.

— Ошибся? Какие еще могут быть ошибки! — И отец обошел лошадь кругом. — Тут не ошибешься!

В этот момент, как было условлено, появился Дейв.

— Ты узнаешь эту лошадь?

— Конечно, — удивленно ответил Дейв, широко открыв глаза. — Ведь это жеребенок Бесс!

— Ну вот видишь! — сказал отец, торжествующе улыбаясь.

Доновэну явно стало не по себе.

Затем пришла очередь появиться Джо. Отец задал ему тот же вопрос. Разумеется, Джо также опознал жеребенка Бесс — «того самого, что украли».

Наступило молчание.

— Hy, как? — спросил отец с грозным видом. — Что ты на это скажешь? У кого ты его купил? Покажи расписку!

Доновэну нечего было ответить. Он предпочел молчать.

— Тогда убирайся отсюда, да побыстрее. И считай, что легко отделался.

И Мик ушел из Шингл-Хат на своих двоих.

— На этот раз ты получил по заслугам, Мик Доновэн! Конь, конечно, краденый, — сказал отец Дейву, — но красавец! Оставим его у себя. Ну, а если хозяин объявится, придется отдать, ничего не поделаешь.

Конь пробыл у нас более полутора лет. Однажды отец поехал на нем в город. Не успел он там показаться, как к нему подошел какой-то человек и заявил, что это лошадь его. Отец с ним заспорил. Тогда человек привел полисмена.

— Ладно, — отступился отец, — так уж и быть, забирай его.

Полисмен забрал лошадь, а заодно и отца. Отца выручил адвокат, но это стоило нам пять мешков картофеля. Впрочем, отцу их было не жалко: он считал, что затраты окупились — он наконец свел счеты с Доновэнами за своих двух коров.

Глава 11. Урожайный год

Мы поужинали, если можно назвать ужином сухой хлеб да чай без сахара. Отец очень устал и прилег на краю кушетки. Джо растянулся на другом конце без подушки, кое-как пристроив свои ноги где-то возле отцовских. Билл и Том копались в каминной золе, мать пыталась наладить керосиновую лампу, усердно тыча вилкой в фитиль.

Отец был невесел и молча лежал, уставившись на стропила кровли. Он вполне мог бы созерцать сияние великолепной луны или считать звезды сквозь бесчисленные щели в крыше, но его мысли были далеко от этого. Отцу вообще не были свойственны подобные сантименты. Он просто размышлял — как это получилось, что долгие годы труда и лишений вновь и вновь приносили с собой только крушение надежд и разочарования. Неужели счастье никогда не улыбнется ему?.. Как сделать, чтобы земля в этом году уродила, чтобы хватило денег заплатить проценты и обеспечить мать и детей куском хлеба?

Неожиданно он заговорил, вернее, забормотал:

— В кладовке харчей вволю… вволю.

И вдруг крикнул каким-то странным тихим голосом:

— Они умерли! Все умерли!. Я уморил их голодом.

Мать не на шутку перепугалась и закричала. Отец вскочил с кушетки и, протирая глаза, спросил, что случилось. Оказалось, что ничего не случилось. Он просто задремал и разговаривал во сне, вот и все. И никого голодом он не уморил. Крик матери ничуть не потревожил Джо. Он только приподнялся, забрал отцовскую подушку, устроился поудобнее и безмятежно прохрапел до отхода ко сну.

Отец сидел у камелька, погруженный в мрачное раздумье. Мать тихо увещевала его, просила не тревожиться. Отец неуклюже пригладил волосы и сплюнул в золу.

— Как же мне не тревожиться, когда в доме хоть шаром покати, а заработать негде?.. И каждый год, по милости божией, становится все хуже…

— Это ты все выдумал, — сказала мать. — Больно уж убиваешься, все думаешь, думаешь… Вот тебе и кажется, что дела у нас идут хуже, чем на самом деле.

— Нет, Эллен, ничего я не выдумываю. Разве тридцать акров пшеницы, что не взошли, моя выдумка? А то, что у нас скотины почти не осталось на выгоне, тоже выдумка? И засуха тоже моя выдумка? Э, да что там говорить! — И он, горестно тряхнув головой, снова уставился в огонь.

Отец уже подумывал о том, чтобы бросить ферму, но мать умоляла его еще раз попытать счастья — только один раз! Она непоколебимо верила в нашу ферму. Дрова в камине уже прогорели, а она все еще уговаривала отца. Наконец отец поднялся с места и сказал: