На морских дорогах - [17]

Льды не оставляли нас в покое. Естественно, что обстановка вынуждала нас торопиться с организацией аварийных баз.

Могучее ледяное поле, облюбованное нами 31 августа, пока что держалось крепко. Хотя непрерывные сжатия изрядно обмяли тупой выступ, за которым нашел приют «Седов», все же корабль от прямых ударов он защищал. Поэтому аварийные базы решили организовать именно на этом поле.

После того как все ящики и тюки были выгружены на лед, надо было выбрать наиболее надежное место, где они могли бы находиться в относительной сохранности. Такое место мы нашли в 100 метрах к северу от корабля: при попытке измерить здесь толщину поля бур ушел в лед на 2 метра, но до воды так и не достал.

Гаманков, Буторин и Ефремов взялись за установку палатки для аварийного запаса. Они выдолбили во льду углубления, вставили колья, залили водой. Девятнадцатиградусный мороз моментально сковал воду, и колья держались не хуже, чем в бетоне. На них натянули брезент. Буторин быстро и умело закрепил оттяжки, и палатка аварийного склада была готова.

Неподалеку раскинули большую жилую палатку. По нашим масштабам, это был настоящий парусиновый дворец, в котором мог в случае нужды поселиться весь экипаж. Внутри жилой палатки в два настила уложили доски, а сверху поставили двуспальные матрацы на пружинах, оставленные нам в наследство. На льду пружинные матрацы выглядели довольно экзотически.

Чтобы довершить комфортабельное оборудование жилой палатки, механики установили маленький чугунный камелек.

Теперь мы могли жить несколько спокойнее – у нас была создана, так сказать, «вторая линия обороны», на которую мы могли отойти в случае катастрофы. В аварийном поселке было подготовлено все необходимое для жизни, и при сильном сжатии уже не надо было думать о спасении запасов продовольствия и снаряжения, как 26 сентября. Мы могли со спокойным сердцем до последней минуты отстаивать судно.

9 октября я записал в дневнике:

«Итак, началась полярная ночь. Сегодня солнце в последний раз показалось над горизонтом. К сожалению, мы его не увидели: оно спряталось в густом тумане. Снова, как год назад, почти сутки царит темнота. Только в середине дня на юге небо немного светлеет. Но в прошлом году в это время корабли еще двигались, еще была надежда пробиться на восток. Теперь все ясно и определенно, нет никаких иллюзий: мы зимуем.

Оттепель, наступившая в последние дни, вызвала густые туманы, затрудняющие ориентировку. Но 8 октября удалось определиться. Мы оказались на 84°21',8 северной широты, 133°40' восточной долготы. За месяц мы продвинулись примерно на один градус к северу и более чем на четыре градуса к западу. Следуем дорогой «Фрама», хотя наш дрейф протекает значительно севернее. Не сегодня-завтра пересечем 85-ю параллель и очутимся в окрестностях полюса.

За полстолетия Арктика очень сильно изменилась. Нас несет в полтора раза быстрее, чем «Фрам». Однако скорость дрейфа крайне неравномерна, а направление изменчиво.

Все это говорит о том, что за последние годы произошла разгрузка Арктического бассейна – иными словами, ледовитость его уменьшилась: действие ветров, движущих льды, ощущается сильнее, так как эти льды стали разреженнее.

Это мы и сами наблюдаем воочию. Сейчас, в начале полярной зимы, в сердце Центрального Арктического бассейна – вокруг нас – такая ледовая обстановка, что впору начинать навигацию. Три дня тому назад в 100 метрах к востоку от судна появились новые разводья, идущие с севера. От северо-востока до юго-запада по всему горизонту появились темные пятна – знак чистой воды. Вчера открылось новое большое разводье на северо-востоке, в расстоянии мили от судна. Теперь уже по всему горизонту, начиная от 1—2 миль от судна и кончая пределами видимости, – сплошное водяное небо. Почти на всех румбах видны разводья. Особенно много их на востоке-северо-востоке, где чистая вода тянется узкими, длинными полосами.

Морозы, наступившие во второй половине сентября, сменились потеплением. Температура воздуха + 0,2 градуса.

Моряки шутят: скоро выйдем на чистую воду и доберемся до полюса, а там, наверное, уже апельсины растут.

Впрочем, каждый из нас прекрасно отдает себе отчет в трудностях, которые предстоит одолеть. Рано или поздно это потепление кончится и начнется настоящая полярная зима, посерьезнее той, которую мы испытали в море Лаптевых.

Пора ложиться спать. Завтра предстоит много работы: начнем составлять план научных исследований на зиму. Сейчас, когда все первоочередные дела по подготовке к зимовке завершены, можно и нужно весь экипаж превратить в коллектив исследователей».

Глава пятая. Пятнадцать исследователей

Большинство выдающихся арктических экспедиций прошлого, а в особенности советских, располагало хорошо подготовленными кадрами научных работников и было прекрасно снаряжено. На «Седове» дело обстояло иначе: к тому времени, когда наступил наиболее интересный с точки зрения науки этап дрейфа, мы не имели ни подготовленных исследователей, ни специального оборудования для научных наблюдений. Поэтому вначале, когда мы расстались с «Ермаком» и «Садко», предполагалось, что наш коллектив ограничится минимумом исследований.