На морских дорогах - [105]

Коль ветры ни свирепы в волны моря дуют,

Толь с богом мореходцы против них воюют.

Хоть им с моря бреги очень редко зримы,

Но через сию науку пути их хранимы.

Места бо кои на земли то и на море знают,

В потребные им порты точно доплывают.

К вечеру ветер утих до силы обычного шторма. Взяли радиопеленг Лопатки, южного мыса Камчатки. Немного отлегло от души, все-таки зацепились за точное место на берегу.

Маяк на мысе Лопатка! Сколько раз он выручал меня из труднейшего положения, давая возможность безопасно пройти пролив. Японцы во время войны держали в своих руках всю Курильскую гряду, и, несмотря на то что между островами были превосходные, широкие и свободные от опасностей проливы, они запрещали проход через них. Мы, советские моряки, могли плавать Первым Курильским проливом между мысом Лопатка и островом Шумшу. В наших руках была половина пролива, другая принадлежала японцам.

Для навигации первый пролив был не очень удобен и поэтому в мирное время использовался редко. От мыса Лопатка на северо-запад шла длинная гряда каменных рифов, а посередине на всех картах значилась безымянная пятиметровая банка. Как мне рассказывали, капитан Иван Чечельницкий когда-то сел здесь на мель со своим пароходом, и, хотя последующие промеры не обнаружили банки, все же на картах она отмечалась. Я был уверен, что Чечельницкий сидел где-то в другом месте, однако старался, как и все, держаться от банки подальше.

В общем, эта банка Чечельницкого суживала еще больше и без того узкий пролив.

В час ночи 18 декабря увидели на северо-востоке красный проблесковый огонь. Ни на карте, ни в описании огней и знаков, ни в лоции огонь не обозначен. Весьма неприятное положение. Решил довериться маяку мыса Лопатка, однако пришлось все же на всякий случай дать малый ход и продержаться до рассвета.

Несколько раз выходил на мостик и приглядывался к рубиновому огоньку. Он всю ночь хорошо был виден и тревожил мою душу. Утром и берег иногда показывался. Однако часто наползал туман, и все снова скрывалось из глаз. Двигаемся на ощупь. Каждые 15 минут берем радиопеленг Лопатки и измеряем глубину.

Современному судоводителю покажутся странными наши тревоги при прохождении первого пролива. Конечно, с локатором плавание в нем не представляет особых трудностей. В проливе зыбь уменьшилась, и все вздохнули с облегчением. К обеду открылись берега, и можно было видеть стройную башню маяка мыса Лопатка. Виден был и маяк на противоположном, японском берегу. Миновав благополучно банку Ивана Чечельницкого, теплоход вошел в Тихий океан.

Под защитой полуострова Камчатки можно было идти почти что спокойно. Ветер умеренный и зыбь в два-три раза меньше, чем в Охотском море. Теперь наш курс вдоль побережья Камчатки.

Приближались новые заботы, еще более тяжелые. Дело в том, что по грузовым документам – коносаментам, находящимся на судне, и по записям в вахтенном журнале видно, что наш пароход следует в Петропавловск, где ему надлежит сдать груз. Но это не так. Мы идем на остров Адах, принадлежащий американцам, и там будем разгружаться. Когда мы пройдем Петропавловск, путь наш будет лежать к Алеутским островам.

Прошли Авачинскую губу, в глубине которой находится Петропавловск. Берега видны хорошо. Мысы четко различаются.

Неожиданно появился самолет «Дуглас» без опознавательных знаков. Объявлена боевая тревога. Самолет сделал один круг над пароходом и улетел. Через 15 минут он снова появился. Опять боевая тревога, каждый занял свое место у скорострельных пушек и пулеметов. Вахтенные на мостике старательно обшаривали биноклями каждый уголок неба и моря. Взгляд штурмана следил за барашками волн: за белой пеной иногда прячется перископ. Ведь в этих широтах водятся не только мирные кашалоты, но и подводные лодки.

В 4 часа 19 декабря определились по мысам Камчатский и Африка и легли курсом на чистый восток.

Пока шли рекомендованным курсом в десятимильном коридоре, нас по идее должны были миновать подводные лодки и самолеты.

Ночью на пароходе зажигались елочки – три вертикальных огня: зеленый – красный – зеленый, а днем нас могли отличать по советским флагам, нарисованным по бортам и на брезентах трюмов, и по гигантским буквам «СССР». И сверху и с моря было видно, что идет пароход, принадлежащий Советскому Союзу.

22 декабря пересекли 180-й меридиан и таким образом будем считать 22-е число повторяющимся дважды41. В полдень мы находились в Западном полушарии. Определившись по солнцу, легли на курс, чистый юг, прямо на остров Адах. Наступило тревожное время. Теперь японские подводные лодки или надводные корабли могли в любой миг остановить наш пароход.

Вызвали радиостанцию на Адахе, так предписывала инструкция, полученная во Владивостоке. Но никто не ответил. Радист спросил разрешения повторить вызов и снова вышел в эфир. И опять никто не ответил. Положение еще ухудшилось: вызывая американскую радиостанцию, мы обращали на себя внимание японцев. Решил больше не рисковать.

В четверг 23 декабря, ночью по курсу примерно за 60 миль показалось огромное зарево над островом Адах. С рассветом подошли к северной оконечности острова.