На морских дорогах - [100]

Расположенный между южной оконечностью Сахалина и японским островом Хоккайдо пролив Лаперуза замерзал в зимние месяцы.

Существовал еще пролив – Татарский, в территориальных водах СССР, но он был непроходим зимой, а летом недоступен для глубокосидящих судов.

Я напомню читателю, что еще 23 августа 1941 года японский министр иностранных дел Тойода сделал послу СССР в Токио заявление, в котором указывалось, что провоз из США во Владивосток вблизи японской территории материалов, закупленных СССР в США, создает для Японии затруднительное положение ввиду ее отношений с Германией и Италией. Хотя японское правительство, сказал Тойода, желает избежать распространения бедствий войны на Восточную Азию, придерживаясь пакта о нейтралитете, но в зависимости от того, как будут реагировать на провоз этих грузов Германия и Италия, Японии «трудно будет сохранить нынешнюю позицию на долгое время».

Как видно, намерения Японии были недружелюбные. Это было предупреждение о возможной блокаде.

На это заявление посол СССР в Японии 26 августа 1941 года дал следующий ответ:

«Советское Правительство не видит оснований для какого-либо беспокойства Японии в том факте, что закупаемые СССР в США товары, как-то: нефть, бензин, – о которых упоминали Вы, г-н Министр, будут направляться в СССР обычным торговым путем, в том числе и через дальневосточные советские порты. Равно как Советское Правительство не видит никаких оснований для своего беспокойства в том, что Япония завозит для своих нужд любые товары из других государств.

Советское Правительство считает необходимым в связи с этим заявить, что попытки воспрепятствовать осуществлению нормальных торговых отношений между Советским Союзом и США через дальневосточные советские порты оно не могло бы рассматривать иначе, как недружелюбный по отношению к СССР акт.

Вместе с тем Советское Правительство подтверждает, что закупаемые Советским Союзом в США товары предназначены прежде всего для возросших нужд на западе СССР в связи с навязанной Советскому Союзу оборонительной войной, а также для текущих хозяйственных потребностей на советском Дальнем Востоке»40.

В декабре 1941 года Япония, как известно, объявила войну США и Англии и продолжала всеми способами препятствовать советскому судоходству.

Через три дня после моего прибытия во Владивосток в номер гостиницы, где я жил, пришел посыльный и принес приказ немедленно явиться в пароходство. Начальник пароходства товарищ Федотов объявил мне, что я назначаюсь капитаном на теплоход «Клара Цеткин». Знакомое название. Припомнилось, что встречался с этим судном в Архангельске: то ли отправлял его в Арктику, то ли выкалывал из льдов Двины.

Теплоход стоял у восьмого причала, пришвартованный кормой к берегу. Старший механик Виктор Иванович Копанев рассказал мне об аварии, которую они недавно потерпели.

В апреле 1943 года судно стояло на якоре в одной из бухт побережья. При сильных ветрах от норд-веста лоция этих мест рекомендует становиться на якорь ближе к берегу. Однако капитан решил, что в данном случае следует стать на якорь подальше. Шел снег, видимость отсутствовала. Ночью сильным ветром судно сорвало с якоря и понесло на камни противоположного берега.

В результате днище судна оказалось разорванным под вторым и третьим трюмом. После того как ветер стих, теплоход сняли с камней, завели шланги, откачали воду, поставили цементные ящики. Машина, к счастью, оказалась неповрежденной, и «Клара Цеткин» пришла во Владивосток, можно сказать, своим ходом, правда с помощью буксиров.

– Пробуждение в ту ночь было страшным, – рассказывал Виктор Иванович. – Когда я выбежал на палубу, над головой нависали скалы. Мы думали, нам больше не плавать на этом теплоходе.

Перед обедом я собрал в столовой всех моряков. Немного рассказал о себе, о своей работе на флоте. Забегая вперед, скажу, что команда оказалась отличной и мне не приходилось жалеть, что я связал свою судьбу на долгие три года с покалеченным судном.

После обеда состоялась длительная беседа с секретарем судовой партийной организации Яковом Захарченко, крепким, здоровым человеком с приятным лицом и голубыми глазами. Политотделы при пароходствах решением ЦК партии были ликвидированы, и помполиты на суда не назначались.

Несколько слов о самом теплоходе. Он построен в Ленинграде в 1933 году для перевозки лесных грузов из портов Белого и Балтийского морей в порты Англии и континента. Судно однопалубное, с баком, средней надстройкой и ютом. Помещения команды располагались в средней надстройке, на главной палубе, спардеке и ботдеке.

Всего груза, вместе с запасом топлива и воды, теплоход мог поднять около 6 тысяч тонн. В общем по тем временам судно было хорошее и быстроходное.

К ужину пришел бывший капитан теплохода, а теперь старший помощник, Семен Евгеньевич Никифоров, мужчина лет сорока. Он высок ростом, худощав, с большой родинкой на лбу. При первом же разговоре стал меня уверять, что авария пустячная и что все быстро и хорошо сделают в плавдоке при судоремонтном заводе пароходства в Советской Гавайи.

Я был значительно моложе старшего помощника и по капитанскому стажу, и по возрасту. Это ставило меня в несколько неловкое положение, и я не счел возможным вступать в обсуждение причин аварии.