На минном поле любви - [16]

- никаких лишних усилий. Все само собой сложится в один момент, без участия «осчастливленных».

А между тем люди, которых осенила неземная страсть, больше жалуются, чем блаженствуют. Специалисты говорят о психологической зависимости от партнера, как о болезненном состоянии души. От него лечат комплексными методами, из–за него суды запрещают обезумевшим «брошенкам» подходить к предмету своей страсти ближе, чем на сто метров. Словом, никакой метафизики – если, конечно, не считать метафизикой изменения в сознании. А в чем причина этих изменений? Да в том, что на карту поставлено все. Ставка – наша жизнь, не больше и не меньше. Благодаря небывалой, волшебной любви существование обретет смысл и полноту. И не надо заботиться ни о карьерном росте, ни о поиске себя, ни о познании мира – вот он, твой мир, весь улегся на диване и смотрит полуфинал, дирижируя банкой пива. Смешная надежда: в секунду обрести то, чему обычные люди в обычном союзе посвящают десятки лет. Кстати, если аналогичная надежда осеняет молодого человека (любого пола) в материальном плане, касательно роста благосостояния и карьеры, то он впадает в неисправимо пагубное заблуждение. И думает, что в результате одной–единственной аферы ему удастся заработать состояние. И вскоре мечтателя поглощает криминальная сфера – засасывает, словно болото.

Кстати, есть на болотах такие «ложные лужайки», которые называются чарусами: на опушке мертвого леса–сухостоя расцветает полянка – зеленая травка, цветочки. Среди цветочков преобладают кувшинки и ненюфары – они пускают корни в воду, а на поверхности остается короткий стебелек и чашечка цветка. Вот по ним и можно угадать, что под травяным покровом никакой почвы нет. Дерн – всего лишь хитросплетение корней и ростков, а внизу – глубокое илистое озеро. Ступишь – и уйдешь с головой в непролазную грязь. А предательская зелень сомкнется над твоим темечком, и вскоре ничто не будет напоминать о глупом, доверчивом путнике, который поверил в райский уголок посреди страшных топей… Увы и ах! Чаруса существует и в мире социальных, психологических, материальных объектов и связей. Невинная вера в чудеса нередко оказывается именно такой чарусой. Не такая уж невинная вещь — это ожидание чуда! Может, лучше оперировать теми силами, которые нам подвластны и не заведут в трясину?

Не знаю. Гадалка Вера ничего в этом плане не прояснила, только все запутала. Ни с точки зрения волшебства, ни с рациональной, ни с какой другой неясно: судьбоносная любовь – это хорошо или плохо? Вроде бы вся мировая культура на историях о небывалом чувстве построена, но попасть в мировую культуру в роли, скажем, Джульетты я бы нипочем не хотела. Тем более после истории с Ванькой. Сейчас расскажу, как дело было.

Собственность Бяки Лялечки

Злоупотребление властью. Обычно в подобных преступлениях обвиняются погрязшие в коррупции пожилые дядьки в дорогих костюмах, которые нисколько не делают дядек привлекательней. Женщин за такое не судят. Для них «злоупотребление властью» — диагноз, гораздо более приличный и пикантный, чем диарея или ПМС. Во всяком случае несколько телок, собравшись вместе, вряд ли станут кичиться друг перед другом тем, как их плющило на унитазе в состоянии «животом скорбная»[44], зато с удовольствием похвастаются друг перед другом, на какие дары и подвиги они смогли раскрутить бойфрендов, благоверных или едва знакомых мужиков, ненароком подцепленных в баре. Очевидно, трофеи доставляют особое удовольствие тогда, когда сама ты эмоционально в ситуацию не втягиваешься. Просто разводишь кого–то, от тебя зависимого, из чистого чувства — из спортивного азарта. По принципу — «ничего личного». Методичное исполнение древнего ритуала. Мое сердце сможет покорить только истинный рыцарь, который ведет себя, как полный идиот. Зачем? Затем, что так полагается. Сообразно рыцарской этике.

Рыцарь обязан всю жизнь нести любовь к Прекрасной Даме — так же героически, как бремя лояльности и верности сюзерену. Согласно такому подходу, чувство неизмеримо сильней морали и даже сильней рыцарского достоинства. Не верится? Да большинство рыцарских романов не на том построено, какими мечами–копьями герои орудуют, а на том, какие правила приличия, верности, чести те же герои нарушают. Именно по прихоти своей дамы. Максимум – ради спасения оной. В романе «Ланселот, или Рыцарь телеги» автор, прославленный Кретьен де Труа подвергает суперрыцаря Ланселота страшному испытанию: сделай свой выбор — между любовью и рыцарской честью. Нехило? Чтобы спасти похищенную возлюбленную, Гиневру, Ланселот вынужден сесть на телегу и всем показаться в самом позорном виде: рятуйте, люди добрые! Вот он я, достойный рыцарь, еду, словно жалкий простолюдин, не верхом на коне, а сидя на телеге. Срамота! А в XII столетии смирение рыцаря перед лицом любви — признак куртуазной культуры. А также проявление силы, а не слабости. И, как писал один филолог, специалист по рыцарскому роману, «противопоставление этого мира истинной рыцарственности и благородства обыденной жизни несло в себе упрек, что повседневность оказывается бесконечно далекой от этих возвышенных идеалов»