На Маме - [7]
Да и я, сам понимаешь, от работы не бегала. Помню, на первый обед пришла бригада, а я щи сварганила богатые, с салом копченым, щи так уж щи – ложка колом стоит!
Тут Пров Кузьмич, старший вальщик, и говорит: «Да за такие щи нашей Аграфёне нужно в ноги поклониться! У иной поварни щи на собаку выльешь – ничего на боках не повиснет! Жижей-водой скатятся…»
Ну я и старалась. С утречка схожу на ключ-студенец за водой, кашу какую заделаю, чтоб покруче да по полной миске, да чай покрепче заварю. А то клюквы-весенницы наберу, ее у нас еще «журавлина» зовут, кисель затею. Ржаных сухарей насушу – квас у меня такой получался, за версту в нос шибал! А хлеба не подвезут, – я оладий наготовлю али блинов на всю ораву. Захочешь ушицы похлебать, – так ложка за голенищем завсегда сыщется…
А на третий вечер и Фёдор подвалил, – пришёл, мол, посмотреть как устроилась, да не скрипит ли коечка, не надо ли смазать? Я его конечно, приголубила… А куда денешься? Да честно-то сказать, и нравился он мне. Потому как надёжный. Из тех, кого твёрдохлёбами величают: ведро выпьет, в донышко стукнется, домой пойдёт – никакой шатачки! Я ведь в людской породе научилась разбираться. Вот взять – сосна. Она, вишь, бывает «красная» и «пресная». Красная – она смолистая, звонкая, стукнешь – звенит, а у пресной – только серёдка смолистая, она сгнивает скоро. Так и люди…
Вскорости опять Фёдор за печку заявляется, на вид такой… мягкой, словно повиниться собирается. В чём, спрашиваю, дело?
«Понимаешь, Афанасьевна, просьба у меня к тебе. Личная… Паренёк тут у меня есть, чокеровщиком работает. Аккуратной, дисциплинной, армию отслужил… а вот всё ещё «в девках» ходит. А у него «сухостой» этот в лесу работать мешает, – за стволы цепляет… Пожалей парня!»
Как тут бригадиру откажешь? К тому же – производственная необходимость… Позвала я молодого за занавеску, ляжки заголила… Себя ему показала, – а он стоит столбом, и только со лба пот катится. Пришлось мне всё в свои руки взять… Поверишь ли, – как с меня скатился, заплакал он! Дала я ему, значит, по всем правилам, а самой гордо за то самое место, – будто я ребёнка родила, поверишь, нет? А дня через три мой крестник вежливо так подошёл, да таким секретным голосом и спрашивает, мол, Аграфёна Афанасьевна, нельзя ли мне опять вас навестить? Что, спрашиваю, – понравилось? Во второй-то раз он уже и сам справился: хоть и робко, да ёбко!
Так и покатилось…
Федор-бригадир наведаться поехал в главную контору, и тут как тут, – механик наш, Авдей Саввич, ко мне пришёл да поклонился эдак степенно: «Аграфёна Афанасьевна, приласкай мужика… А то, на тебя глядючи, мой шланг стоячий жить не дает. Может, по милости Божьей, разговеться дашь?»
Зятьков наш возвернулся с деньгами да продуктами, мол, всё у нас в ажуре, всё на мази, а сам по-хозяйски спрашивает: «Как дела? Кому дала?» А я и ответствую: «Что, проверять будешь?» Ничего не сказал, усмехнулся только: «Ох, Аграфёна, озорная ты баба!»
А уж молодёжь-холостёжь… Ребята чистые, ничего не скажу, не пьянь подзаборная. Да и работа у них – не в валенок мочиться, и не ветер пинать, тяжелый труд, без примеси. Ну, а известное дело: мужика покормишь как следовает быть – он тебе сразу же под подол заглядывает, – чего бы на закуску найтить?!
Сильничать, конечное дело, не сильничали, все больше склоняли. Днём, значит, мою пищу потребляли да на делянке вкалывали, ну а вечером… то один, то другой за «добавкой» зайдет, – так ведь и их понять надо!
И право слово, всех жалко! А у души-то ведь жопы нет, она высраться не может…
Иной, кто побойчей да пооборотистей, и у родничка перехватывал, когда я за водой утречком ходила. Давай, мол, Афанасьевна, ведра подмогну дотащить… А у самого, вижу, глаза голодные… Сколько ж я берёзок на той службе пообнимала, пока ктой-нибудь сзаду мне исподницу на голову задирал! Им-то, которы молодые, все равно, что лес ронить, что баб драть. Правда, ежли баб пилить, так опилок меньше…
Я в своей загородочке, стало быть, ляжки раздвинула, один сопит-работает, а евонный корешок – за занавесочкой топчется, очередь ждёт, портки расстёгивает… Так вот, мало-помалу, а чуть не всю бригаду лесоповальную я скрозь себя пропустила, да не по единому разу. Только и отдыху было, когда дни три-четыре месячные у меня… Я и трусов-то не носила: чего, думаю, их зазря снимать-надевать-то?! Ну, а Фёдора Зятькова, бригадира, я выделяла на особицу, очень уж я ему показалась. Светлая ему память, вечный покой, его потом, опосля через год, как я уволилась, деревом зашибло…
И злобы-обиды, упаси Бог, ни на кого из них не держала, потому как – от жизни куда денешься?!
Меня просто ошеломляла эта спокойная простота, эта исповедальная откровенность её в повествовании о своей жизни. Нет, я не ревновал к её поистине библейскому прошлому, как нельзя, к примеру, ревновать нашу планету к её геологической истории, в которой тебе не досталось места. Или как невозможно селянину ревновать к земле, которую заново вздирают плугом каждую весну, а она без устали всё плодоносит и плодоносит. И эта Женщина жаждала вспашки так же естественно, как земля…
В сборник «Современная эротическая проза» вошли эротические произведения писателей Петербурга и Москвы, а также русскоязычных зарубежных прозаиков — произведения традиционные и новаторские, лирические и жесткие, эстетически красивые и шокирующие, смешные и трагические. Но всех их объединяет психологическая достоверность, мастерство авторов, отсутствие какого-либо морализаторства и высокая степень эротической напряженности. В данную книгу вошли повесть «Гуманитарная помощь» и рассказы Лева Куклина.Сборник еще раз подтверждает, что эротическая литература, воспевающая чувственные отношения Мужчины и Женщины, может и должна быть Литературой с большой буквы.
«В то памятное мне послевоенное лето, по странному стечению обстоятельств наш пионерский лагерь расположился в зоне бывшего лагеря для заключённых. Да простится мне эта невольная и не мною придуманная игра слов! Видимо, совсем незадолго перед нашим приездом тот лагерь не то расформировали, не то просто перевели в другое место нашего обширного лесного края. От него всё сохранилось в целости…».
Рассказ «Иван-чай» известного петербургского писателя, поэта и песенника Льва Куклина (1931–2004) — один из пяти неопубликованных при жизни автора рассказов. Это прощальный дар Человека, обладающего редкой способностью писать о любви и чувственных отношениях Мужчины и Женщины с пронзительной ноткой нежности. Как и другие рассказы Куклина «Иван-чай» — это не просто рассказ о любви, это рассказ о жизни со всеми ее вечными темами и изменяющимися во времени проявлениями.
Рассказ «Страстная неделя» известного петербургского писателя, поэта и песенника Льва Куклина (1931–2004) – один из пяти неопубликованных при жизни автора рассказов. Это прощальный дар Человека, обладающего редкой способностью писать о любви и чувственных отношениях Мужчины и Женщины с пронзительной ноткой нежности.Но «Страстная неделя» – это рассказ не столько о любви, сколько о неожиданной страсти, с головой накрывшей главную героиню и всколыхнувшей ее устоявшуюся жизнь, к которой она уже не смогла вернуться.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.