На литературных перекрестках - [53]
Пользуюсь случаем, поздравляю Вас и Вашу супругу с праздником Первого мая. Желаю здоровья. Уверен, что Вы еще порадуете нас своим творчеством.
Обнимаю Вас.
Ильяс Омаров.
1 мая 1969 года. Санаторий «Алма-Ата».
В 1970 году Казахстан готовился отметить пятидесятилетие своего существования. Не помню точно когда, но заблаговременно я позвонил по телефону Ильясу Омаровичу. Я вспомнил, что именно он открыл «зеленую улицу» роману «Ак-Мечеть», выдержавшему пять изданий.
— Хочу с вами посоветоваться, есть у меня намерение написать пьесу к юбилею республики о героях «Ак-Мечети».
— Очень хорошо.
— Пьеса будет о петрашевцах. Мне хочется ввести в среду действующих лиц еще один персонаж — певца Курмангазы. Он жил в ту эпоху и сталкивался с Перовским.
— Буду только приветствовать, — сказал Ильяс Омарович, — если со сцены русского театра зазвучит домбра знаменитого акына. Это большое дело! Одобряю, обязательно пишите!
В марте 1969 года в Алма-Ату приехал главный режиссер театра имени М. Лермонтова Мар Владимирович Сулимов. Он ознакомился с рукописью юбилейной пьесы, ему она понравилась, но требовались существенные переделки. Надо было заново написать новые сцены, с этим я не мог справиться — не позволяло здоровье, да и времени оставалось мало. Мы договорились с Сулимовым о соавторстве. Так родилась пьеса «Надежда горит впереди». Театр показал спектакль в день юбилея Республики.
Ильяса Омаровича, одобрившего мой замысел, уже не было в живых. Он ушел из жизни 19 июля 1970 года. Казахстан потерял замечательного деятеля культуры, человека, обладавшего щедрым сердцем. Он любил писателей, и писатели любили его.
НАШ ЕЛЮБАЙ
Младший милиционер Елюбай Умурзаков, поставив берданку между колен, сидел в тени высокого деревянного забора и охранял незадачливых кустанайских конокрадов. Плотно прилепившись к ржавой решетке, заключенные смотрели в открытое окно на пустынную базарную площадь, на низенькие саманные домики и чахлую зелень тихого степного городка.
Один из арестантов запел песню «Шалкар коль» — «Полноводное озеро». Голос у невидимого певца был незавидный. Милиционер слушал, презрительно скривив рот от досады. Не выдержав, он сам запел «Шалкар коль», запел так, как пел ее два года назад в родном ауле. В домзаке стало тихо, словно в мечети. Заключенные с восхищением слушали милиционера. Когда певец смолк, земляк, житель Тарановской волости, крикнул из-за решетки:
— Джаксы, Елюбай! Молодец!
Но в эту минуту к Елюбаю незаметно приблизился начальник милиции, товарищ Ибраев, человек тучный и с виду суровый.
— Все поешь и поешь! — сказал он насмешливо и лениво отмахнулся от мухи кудрявой веткой карагача. — Ну что я буду с тобой делать, Умурзаков?
Младший милиционер смущенно молчал. Он стоял навытяжку, поглаживая ладонью накалившееся от солнца дуло берданки. Гнев начальника спадал. Солнце пекло нещадно. Ибраев не любил жары. Он заторопился в кумысню. Часовой снова остался в служебном одиночестве.
— Елюбай! — дружно закричали из окна конокрады. — Спой еще… Спой «Гергеу».
Умурзаков оглянулся по сторонам и погрозил берданкой:
— Нельзя! Сиди тихо!
На другой день в своем кабинете начальник милиции Ибраев журил провинившегося подчиненного:
— Ты хорошо грамотный джигит, Елюбай. Ты окончил четырехмесячные курсы милиционеров. Ты служишь в рабоче-крестьянской милиции уже почти два года. Но если ты будешь так нести караульную службу дальше, то навек останешься младшим милиционером. Я не сержусь, когда ты поешь в школе для ребят. Но тебя поставили стеречь заключенных, а не устраивать айтыс. Какое дисциплинарное наказание я на тебя наложу, мой друг, за вчерашний проступок? Что ты на это скажешь?
Ибраев старался как можно суровее смотреть на Елюбая. Умурзаков переступал с ноги на ногу. Сердце его было наполнено беспокойством. Он одернул гимнастерку и решительно сказал:
— Ты прав, товарищ начальник. Служба в милиции несет мне одни неудачи. У меня сердце народного увеселителя. Мне сейчас двадцать четыре года, а я пою на тоях уже десять лет, и народ любит мои песни и шутки. Пусти меня, начальник, учиться в город. Говорят, в Оренбурге есть казахский театр. Лучше я буду хорошим артистом, чем плохим милиционером.
— В Оренбург?! — начальник замотал головой, будто его укусил овод. — Нет, артист — это не настоящая профессия для казаха. Советская власть открыла широкую дорогу милиционеру. Если ты проявишь усердие, то можешь дослужиться даже…
Ибраев торжественно поднял палец:
— …до начальника уездной милиции. Подумай, что это значит!
— Я хочу учиться на артиста, — не сдавался упрямый Елюбай. — Я — народный увеселитель. Отпусти меня в Оренбург, начальник!
Хотя и очень не хотелось Ибраеву расставаться с Умурзаковым, но он подумал: «В один сапог не входят две ноги. Невозможно человеку нести милицейскую службу и одновременно веселить народ». И он сказал:
— Хорошо, я тебя отпущу. Но если ты вернешься, не возьму обратно на службу. Мне нужны милиционеры, а не народные увеселители.
В милицейской фуражке, выцветшей от беспощадного кустанайского солнца, Елюбай появился на улицах Оренбурга. Он рассчитывал найти в столице Казахстана национальный театр, но не нашел. Слухи оказались неверными. Учиться «на артиста» было негде.
Анов Николай Иванович — автор известных романов «Ак-Мечеть», «Крылья песни», «Пропавший брат», пьес «По велению сердца», «Оренбургская старина», «Наследники».«Гибель Светлейшего» — новая приключенческая повесть Анова.Судьбы героев повести — Николая Николаевича Потемкина, потомка светлейшего князя, екатерининского вельможи Григория Потемкина, богача-коллекционера Чумина и ученого коневода Пряхина переплетаются на фоне событий гражданской войны.Николай Анов — мастер увлекательного приключенческого сюжета, писатель большой культуры, и новая его повесть будет встречена читателями с интересом.В книгу включен также рассказ «Филателист», опубликованный в 30-х годах в журнале «Красная Новь» и вышедший отдельным изданием в библиотеке «Огонька».
Резонансные «нововзглядовские» колонки Новодворской за 1993-1994 годы. «Дело Новодворской» и уход из «Нового Взгляда». Посмертные отзывы и воспоминания. Официальная биография Новодворской. Библиография Новодворской за 1993-1994 годы.
О чем рассказал бы вам ветеринарный врач, если бы вы оказались с ним в неформальной обстановке за рюмочкой крепкого не чая? Если вы восхищаетесь необыкновенными рассказами и вкусным ироничным слогом Джеральда Даррелла, обожаете невыдуманные истории из жизни людей и животных, хотите заглянуть за кулисы одной из самых непростых и важных профессий – ветеринарного врача, – эта книга точно для вас! Веселые и грустные рассказы Алексея Анатольевича Калиновского о людях, с которыми ему довелось встречаться в жизни, о животных, которых ему посчастливилось лечить, и о невероятных ситуациях, которые случались в его ветеринарной практике, захватывают с первых строк и погружают в атмосферу доверительной беседы со старым другом! В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Герой Советского Союза генерал армии Николай Фёдорович Ватутин по праву принадлежит к числу самых талантливых полководцев Великой Отечественной войны. Он внёс огромный вклад в развитие теории и практики контрнаступления, окружения и разгрома крупных группировок противника, осуществления быстрого и решительного манёвра войсками, действий подвижных групп фронта и армии, организации устойчивой и активной обороны. Его имя неразрывно связано с победами Красной армии под Сталинградом и на Курской дуге, при форсировании Днепра и освобождении Киева..
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.