На линии огня - [7]

— Нет, — ответил Смит.

— А что же?

— Я хочу, чтобы вы... убрали ее.

Римо резко повернулся и посмотрел на Смита. Лицо у того было как всегда непроницаемым, взгляд устремлен на серую воду.

— Руби?! — переспросил Римо. — Вы хотите, чтобы я ее убил?!

Он продолжал испытующе вглядываться в лицо Смита, но его выражение оставалось неизменным — бесстрастным и спокойным, как море в тихую погоду. Тот коротко кивнул.

— Замечательно, — с горечью произнес Римо. — Речь идет о том, чтобы убить человека, а он сидит тут и кивает. Да к тому же своего. Вы что, забыли? Ведь Руби когда-то спасла меня и Чиуна! А Вы сидите тут, как серая мумия, и киваете. Для Вас это всего лишь кивнуть, а для меня это значит кого-то убить, да еще своего друга.

— Я понимаю Ваши чувства, Римо. Но ведь она знала, чем рискует, когда давала подписку. Не знаю, почему Вы считаете, что это мне доставляет удовольствие.

— Потому что так оно и есть...

Римо осекся. Взглянув в сторону берега, он увидел, как какой-то загорелый белобрысый малый с длинными, до плеч, волосами, с серфинговой доской под мышкой, пробегая по пляжу, нарочно налетел на построенный им замок. Даже на расстоянии в сотню футов Римо было слышно, как тот ликующе захохотал. Девочка в красном купальнике ошеломленно, ничего не понимая, посмотрела вслед бегущему, потом взглянула на руины своего сказочного замка и, медленно опустившись на корточки, заплакала. Даже с такого расстояния Римо видел, как вздрагивают от рыданий ее плечики.

— Извините, — сказал Римо. — Я сейчас.

Легко перескочив через ограждение, идущее вдоль деревянного настила, он побежал по горячему песку туда, где возле развалин замка сидела маленькая девочка.

Слезы струились по ее щекам. Она посмотрела на Римо с выражением горькой обиды.

— Ты должен был столожить длаконов, — проговорила он. — А тепель видис, что получилось?

— Не надо на меня давить, — ответил Римо. — Мы с тобой еще не поженились. Кроме того, мы построим новый.

— Плавда?

— Можешь не сомневаться, — ответил Римо.

Послав девочку набрать ведерко воды, он искусными руками быстро восстановил замок и сделал его еще выше и величественнее. Пока он работал, девочка переминалась с ноги на ногу, едва сдерживая свою радость.

Когда Римо закончил, она посмотрела на него преисполненным любви взглядом, и он вытер ей слезы.

Она сказала:

— А ты знаес, мне не лазлесают выходить замуж. Моя сталсая сестла Алдафф говолит, что я еще маленькая.

— Я знаю, — сказал Римо.

— Но когда я выласту, мы с тобой поженимся.

— Буду надеяться.

— Потому что ты холосый, — продолжала девочка.

— Спасибо, — сказал Римо, поднимаясь. — А теперь ты тут играй, развлекайся, а мне нужно идти.

— А ты хочешь идти?

— Нет, — сказал Римо. — Но мне надо еще кое-что сделать.

— А я тебя еще увижу?

— Нет, — ответил Римо.

— О! — произнесла она с характерным для детей смирением, для которых вся жизнь, по большей части, состоит из грустных сюрпризов. — Я тебя люблю.

— Я тебя тоже, — сказал Римо.

И он двинулся прочь, направляясь к соседнему пляжу, где в бухте, образованной двумя длинными скалистыми мысами, волны, поднимаясь выше, чем по обыкновению в спокойном океане, создавали накат, достаточный для серфингистов невысокого класса.

Белобрысый верзила стоял на песчаном бугорке, словно греческий бог, обозревающий свои владения. Его доска торчала перед ним, воткнутая в песок, точно персидский щит.

Римо стал перед ним. Парень выглядел мощнее и сильнее Римо, а цветом был такой, будто ел крем для загара.

— Ты мне солнце загораживаешь, — недовольно проговорил он.

— Зачем ты сломал замок? — спросил Римо.

— Нечего строить там, где люди ходят, — ответил белобрысый.

— Ты не потому его сломал, — сказал Римо.

— Да? А почему же?

— Потому что ты нехороший человек, — сказал Римо. — А я хороший. И у меня есть все основания это утверждать.

— Хороший приходит к финишу последним.

— Теперь этого не будет, — сказал Римо.

Выдернув стеклопластиковую доску из песка, он поднял ее на фут от земли и вонзил обратно. Только теперь она воткнулась в песок там, где были пальцы правой ноги белобрысого.

Парень посмотрел вниз на свою ногу. Затем приподнял стопу и увидел, что пальцев на ней нет.

— Нога! Моя нога! — завопил он. — Мои пальцы! — Он перевел взгляд на Римо. — Что же...

Римо улыбнулся.

— Походишь с пятью, — беспечным тоном бросил он, направляясь к дощатому настилу.

Подойдя к Смиту, все так же сидевшему на скамейке, он сказал:

— Смитти, я должен вам кое-что сказать, но сначала я окажу вам одну услугу. Руби знает, что вы пошли на встречу со мной?

— Да, — ответил Смит.

— Значит, ей известно, что вы задумали, — сказал Римо. — Я бы посоветовал вам проверить, нет ли в вашей машине бомбы.

— Не волнуйтесь, — ответил Смит. — Я приехал на автобусе.

— Правильно сделали.

— Вы говорили, что хотите мне что-то сказать, — напомнил Смит.

— Да. Идите с этим вашим заданием и с этой вашей работой куда подальше. С меня хватит.

— Вот даже как?

— Именно так, — сказал Римо.

— А можно спросить, почему?

— Конечно, я слишком хороший, чтобы работать на вашу контору. Вот почему.

Римо повернулся и двинулся прочь. Уже на ступеньках, ведущих от настила, он остановился и, чуть помедлив, вернулся обратно.