На крутом перевале - [47]

Однако не у всех моих товарищей было такое болезненное любопытство, как у меня.

Именно в этот период мой отец начал переживать то, что можно было назвать драмой всей его жизни.

Я учился еще в первом классе лицея [19], когда он начал работать в новой административно-территориальной организации страны. Район наш должны были расширить и сделать уездом. Всеобщий подъем охватил жителей нашею города. Значимость и преимущество этого были неоспоримы. Это означало — новые промышленные предприятия, жилые массивы, асфальтированные улицы, канализация, паровое отопление. Отец мой, которого я и так не видел никогда усталым, сейчас словно еще помолодел и стал более деятельным.

— Не пощадим своих сил, товарищи, чтобы быть на высоте тех больших задач, которые стоят перед нами, — говорил он в любых обстоятельствах.

Но высота оказалась очень хрупкой для него.

Вначале было недоумение. Как, мол, могло такое случиться именно с ним, который… Который по призыву партии ушел с железной дороги, стал партийным активистом, ходил из села в село, спал где придется, питался твердыми как камень баранками и колодезной водой. Летом к этому рациону добавлялись фрукты с деревьев, растущих по обочинам дорог. Уехал в школу по подготовке кадров в первую неделю после свадьбы. Принял район, в котором только за один год сменилось четыре председателя, самый тяжелый район в уезде, в период классовой борьбы, изоляции кулачества и привлечения беднейшего крестьянства и середняков к коллективизации хозяйства на добровольных началах. Семнадцать лет стоял во главе района. И выполнял свой долг хорошо. Район всегда был на виду, а однажды даже стал первым в стране. За семнадцать лет отец ни разу не брал отпуска, не был ни на одном курорте: он даже не знал, какого цвета Черное море. Так он трудился. С полной отдачей, готовый на самопожертвование.

Но сейчас на сессиях депутатов, на народных собраниях на различных уровнях обсуждались только вопросы будущего уезда, а доклады об истории района были редкими. Люди вошли во вкус дискуссий, с удовольствием выдвигали предложения и не упускали возможности открыто заявить, что некоторые проблемы можно было бы решить и раньше, если бы не определенная инертность со стороны местных Органов, самоуспокоенность, отсутствие инициативы и тому подобное. На одном из совещаний в области наглядно показали, что 92 процента плана капиталовложений замкнули на областной центр и только 8 процентов отвели районам. Выступивший на совещании отец убежденно критиковал вышестоящие инстанции, которые действительно начиная с 1950 года и до настоящего момента не внесли каких-либо существенных изменений в план развития нашего района.

— Мы не распоряжаемся даже доходами по местному плану. Пока даже налоги за рынок для скота тоже идут в область.

Но критика распространяется как снизу вверх, так и сверху вниз. Стало быть, соответствующий район не просил, не выходил с предложениями, не проявлял никакой инициативы, не отстаивал. Более того, когда какое-то министерство хотело построить в районе такой-то объект, местные власти, вместо того чтобы поддержать инициативу, опоздали с выбором места и представлением министерству предложений по строительству названного объекта, пока соответствующее министерство, поджимаемое сроками, не перевело капиталовложения на другую стройку, где не встретило никаких трудностей.

— Вас самого, товарищ председатель, устраивало до поры до времени положение, при котором не вносились коренные изменения, но так больше продолжаться не будет. Скажите нам открыто, в будущем вы лично…

— Я обязуюсь…

— Вы уверены в том, что обладаете необходимыми данными, чтобы возглавить выполнение стоящих перед районом задач? Ответа мы не требуем немедленно, надо чтобы вы тщательно все проанализировали!

— Следует ли это понимать, что вы во мне сомневаетесь? — спросил отец, сдерживая гнев, и, не ожидая ответа, продолжал: — Правда в том, что нашей основной целью было социалистическое преобразование сельского хозяйства и укрепление именно этого сектора. Однако прежде всех удовлетворяла наша деятельность. Никто не ориентировал нас и не одергивал: что же вы не занимаетесь другими проблемами? Возможно, были ошибки…

— Были. Без «возможно»!

— Но были ли это только мои ошибки? Надо мной стоят товарищ Первый, районный партийный комитет, его секретари, областное начальство. Я работал в соответствии с поставленными ими задачами и инструкциями, которые старался выполнить как можно лучше.

— Мы здесь не обсуждаем руководство. Мы говорим о будущем нового уезда.

— Сделаем, товарищи… Так же как до сих пор занимались сельским хозяйством, займемся теперь промышленностью. И планированием. И градостроительством. Правда, у нас нет опыта. Но откуда ему быть?

Он вернулся с совещания с настроем на большие дела. Но уже скоро появились первые признаки неуверенности в себе. Присутствуя на заседаниях различных комиссий и комитетов, которые перестраивали район в уезд, отец столкнулся с новыми, неизвестными ему методами работы, которыми тем не менее с легкостью оперировали некоторые из его подчиненных, ранее не замечаемые им. Любая ситуация, новая или старая, была предметом исследования. Масштабы деятельности, интенсивность — все переводилось в формулы и математические расчеты. Он впервые узнал, что принятие решения означает на самом деле выбор одного из наиболее оптимальных вариантов. Неужели все эти решения, которые он подписывал в течение семнадцати лет, основывались лишь на докладе, включавшем в себя единственное предложение и исключавшем любые другие?