— Не я крутила, а банк, а ограбили вы меня. Это первое. Второе: это все, что при нынешних обстоятельствах возможно сделать, иначе вы вообще ничего не получите. Уверяю вас, многие, очень многие украинские партнеры никогда не смогут возвратить не только упущенную прибыль, но даже основные капиталы, потерянные Россией. Пострадавшие люди будут завидовать вам. Вы кипятитесь от непонимания ситуации.
— По вашей милости мы оказались в трудном положении, я жалею, что связался с вами.
— Не я тому виной, как вы понимаете, страна распалась не по моей прихоти. Не ссорьтесь со мной. Это простительно, когда находишься рядом и можешь легко восстановить мир, а нас разделяют тысячи километров. Как мириться потом? А работать еще придется.
Я подождала, пока на другом конце провода соберутся с мыслями.
— До свидания, — долетел до меня его стишенный голос.
— Успехов! — тепло попрощалась я.
Послесловие
Давно это было.
Она часто вспоминала прошлые злоключения, когда смотрела в окно своего кабинета. Жаль, что предшественник здесь все переиначил, ничего не оставив от Ивана Ильича. Точно также она поступила и с ним, поэтому теперь эта комната имеет вполне современный вид.
Ивана Ильича не стало еще до ее возвращения сюда. Да-да, как она и пророчила, он умер на рыбалке, сидя с удочкой на одиноком берегу. Жаль, она узнала об этом с опозданием.
Алла больше не платит ей за квартиру, наоборот, — Екатерина Алексеевна доплачивает ей за ведение хозяйства.
Виктор Михайлович Гаврик процветает на бизнесе сотовой связи, вулканический Вилен Борисович — по-прежнему при нем.
Обостренная болезнью интуиция Екатерины Алексеевны, проблемы со зрением, головокружения чуть не сделали ее суеверной. Но… ее глаза, как оказалось, вовсе ни при чем, они были лишь свидетелями ряда страшных совпадений.
Из беды нас выручают люди.
…Вспоминая, Екатерина Алексеевна выверяла себя, вызнавала, вся ли вернулась сюда, в прежний мир. Интересно было посоревноваться с новым знанием, угадать, что будет за следующим поворотом, что случится после того, как произойдет то-то и то-то. Ее охватывал восторг, когда она убеждалась, что после черемуховых холодов розовой кисеей нависали цветущие яблони и приглушенным желто-лимонным цветом, как бы тушуясь перед солнцем, окутывались груши.
Вот тогда и приходило настоящее тепло и уже не покидало людей. Где-то, приближая июнь, зрели к цветению степные маслины и акации. Неуемных соловьев ночью сменяли сошедшие с ума лягушки. А того, кто бежал от них, от их сырых и душных водоемов, настигал хор кузнечиков, сухие и ломкие голоса которых, впрочем, все равно не щадили людские сердца, вливая туда расплавленную, разогретую усладу бытия.
