На краю земли. Огненная Земля и Патагония - [8]

В эту пустоту, возникшую после исчезновения индейцев, вступил наконец успокоенный белый человек; он прочно обосновался и начал жить и процветать.

Точно так же получилось и на Огненной Земле, где, впрочем, племя хауш уже раньше было оттеснено племенем она на юг острова. Эти племена были единственными жителями Огненной Земли, которую они называли поэтическим именем Кару Кинка. Они не так рослы, как патагонцы, но столь же крепкого телосложения и необычайно выносливы. Кочевали они, по-видимому, только на равнине, а суровые горы южной части Огненной Земли, как видно, никогда не были заселены. Эти люди тоже жили только охотой, были вооружены луком и стрелами, одеты в шкуры гуанако и сопровождались собаками; лошади были им неизвестны. При полном отсутствии другой одежды свободно накинутая на плечи шкура была больше иллюзорной, чем действительной защитой от неласкового климата, что, впрочем, не имело никакого значения для индейцев в их скитаниях по равнинам и лесам Огненной Земли и, по-видимому, абсолютно не препятствовало их дальнейшему существованию. Только недавно скончавшийся французский этнограф профессор Поль Риве, пытавшийся установить происхождение этих индейцев, выдвинул довольно смелый тезис об их доисторическом переселении из Австралии через Антарктику на Огненную Землю; в Антарктике у племени она были и время, и возможность привыкнуть к холодному климату, так что впоследствии климат Огненной Земли показался им просто мягким, чем и можно объяснить их явно хорошее самочувствие. Здесь, на Огненной Земле, господствует чуть ли не постоянный холодный ветер с дождем, но снег выпадает не чаще, чем в соответствующих широтах северного полушария.

Если индейцы она, совершенно голые под короткими шкурами, столетиями выдерживали ледяной ветер и дождь, то другое природное бедствие — белого человека, который теперь уже прочно обосновался на острове Огненная Земля, они могли выдержать только короткое время. Правда, здесь охота на индейцев не проводилась такими разнообразными стратегическими методами, как на континенте при «походе в пустыню», однако усердия и выдержки менее решительных людей — сначала золотоискателей, позднее овцеводов — было вполне достаточно, чтобы достигнуть того же результата. К тому же индейцев она было не очень много: несколько тысяч, рассеянных по всей территории острова. Золотоискатели и конные пастухи были, конечно, все вооружены винтовками; грубые парни, полные решимости защищать землю, на которой они промывали свой золотой песок и где паслись их овцы. Когда она впервые увидели этих неизвестных им четвероногих, шкура которых была подобна шкуре гуанако и у которых, как оказалось, было вполне пригодное для еды мясо, они сочли овец за дар богов. Кроме того, было совсем нетрудно и неутомительно охотиться за этим новым коротконогим белым гуанако. Поэтому индейцы она с удовольствием занялись вновь открытым видом охоты и были очень удивлены, когда через некоторое время их стали встречать у загонов ружейным огнем.

Правда, некоторые хозяева эстансий пытались по-хорошему обучить этих упрямцев она кое-чему из новой мудрости белых, а именно, что овца — это овца, а не гуанако и, следовательно, не объект для охоты индейцев. Но когда последние этого не поняли и продолжали уничтожать овец, тогда стали убивать самих она. Теперь вечерами, по возвращении домой в эстансии, пастухи как доказательство своей полезной деятельности стали привозить хозяевам отрезанные у индейцев уши и получали премии за каждого убитого. Но так как стали встречаться живые индейцы без ушей, то хозяева эстансий, прежде чем выплатить премию, требовали предъявления целого трупа или по меньшей мере головы.

Однако это отнимало много времени и причиняло хлопоты. Тогда стали применять более рациональные методы, например забивали животных, на которых охотились она, и нашпиговывали их ядами, причем теперь отправлялась на тот свет уже целая семья. Еще лучше получилось с прибитым к берегу китом — для индейцев это было лакомством, особенно после того как оно отлежится несколько дней. Толпами стекались индейцы отовсюду, чтобы насладиться этим лакомством, а потом все оставались лежать на берегу.

Вообще судьба индейцев Огненной Земли была еще трагичнее, чем судьба их братьев в Патагонии; они умирали не только от пуль белых колонистов, но, как ни парадоксально, в результате усердных попыток миссионеров всех вероисповеданий спасти хотя бы остатки этого приговоренного к смерти народа. Миссионеры давали приют полуголым, часто израненным или искалеченным мужчинам, женщинам и детям племени она, одевали их и поселяли в лагерях, стараясь чем-либо занять и обучить какой-нибудь достойной профессии. Но многие из этих детей природы, которые всегда были кочевниками, оказались просто не в состоянии приспособиться к навязываемому им образу жизни. Кроме того, раньше они жили в почти стерильной атмосфере, и такие безобидные болезни, как насморк или корь, вызывали в миссионерских лагерях ужасающую массовую смертность. К тому же еще часть одежды, собранной для индейцев, присылалась из европейских школ, закрытых по причине какой-либо эпидемии. Одно несчастье за другим обрушивалось на миссионеров, принося болезни и смерть их подопечным. Вскоре на кладбищах вокруг миссионерских станций оказалось больше крестов, чем живых индейцев в самих бараках, где они вместе с латинскими молитвами и английскими псалмами пытались научиться владеть рубанком или иглой.