На Краю Земли. Дилогия - [13]

«Грушная» хитрая процедура, как и ожидалось, сработала: все неприятные ощущения сгладились и притупились, время потекло медленно и плавно. Более того, стало однозначно и откровенно наплевать на всё и вся. В том числе и на ярко-выраженную тревогу (вместе с ощущением чужеродной опасности), которой так уверенно веяло с севера.

Он, открыв глаза, резко поднялся на ноги и размеренно зашагал по пышным мхам, разлапистым лишайникам и зелёной траве островной тундры.

— Гав, — напомнил Клык.

— А ты у меня на что? — не оборачиваясь и не сбавляя шага, откликнулся Тим. — Сиди и охраняй. И рюкзак, и винчестер. Я по-быстрому. Типа — туда и обратно. Как легендарный Бильбо Бэггинс. Не скучай…

Он упруго шагал вдоль тёмно-синего ледяного поля и несуетливо рассуждал про себя: — «Итак, Синяя долина. Интересное такое местечко. Не из простых будет. Кто бы, собственно, спорил… В том плане, что весьма и весьма любопытное. Раньше, очень много тысяч лет тому назад, по этой узкой и извилистой долине протекала-змеилась Синяя река. Самая настоящая река. Без дураков. Широкая, быстрая, рыбная и полноводная. А потом — с течением коварного Времени — она стала „ледяной“. Бывает, конечно. Мол, очередное планетарное похолодание, ни у кого разрешения не спросив, припёрлось… Это в том глубинном смысле, что на Шпицбергене „реками“ называют не только — собственно — реки, но и местные ледники. Медленно двигается-шевелится такой ледник по узкой горной долине-лощине, практически — течёт. Морозной зимой может остановиться и, вовсе, беззаботно „уснуть“. Весной снова — „проснуться“. А летом опять плавно потечь вперёд — со скоростью в несколько метров в сутки. Вот, такие „ледяные черепахи“ и ползают по здешним суровым островам… Понятное дело, что летом, когда лёд на скалах начинает активно таять, то по ледяной поверхности и потоки настоящей воды устремляются к морю. Только и здешняя талая вода очень лениво стекает вдоль тел островных ледников — совершенно бесшумно, без всяческого хрустального звона и иных приятных для уха человеческого звуков. Очень уж они молчаливые — эти „ледяные реки“ Шпицбергена… Итак, Синяя ледяная река „течёт“ через весь мыс Верпегенхукен и обрывается в море на его северной оконечности. Хорошо, пусть обрывается. Не вопрос. Но рядом с этим местом, как раз, и располагается странный малиново-красный домик, о существовании которого я до сих пор ничего не знал. Ну, совершенно ничего. Бывает… Ага, правый склон долины — достаточно скалист. Более того, в нём, оказывается, наличествуют многочисленные карстовые пещеры. Подземные грунтовые воды, как я понимаю, растворили — за долгие века и даже тысячелетия — горные породы, содержавшие гипс, вот, они и образовались — всякие уродливо-глубокие выемки и ниши. Раз, два, три, четыре…, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…, двадцать, двадцать один. Всего — двадцать две карстовых пещеры. Причём, крайние из них расположены совсем недалеко от подозрительного красно-малинового строения, метрах, наверное, в трёхстах с небольшим хвостиком. Ну-ну, баранки ярмарочные гну. Навевает…».

Тим, неторопливо обойдя вокруг домика несколько раз, негромко резюмировал:

— Хрен навороченный, закрученный и однозначно-эксклюзивный. Вернее, полная и окончательная хренотень… В том глубинном смысле, что данная двухэтажная избушка (с площадью одного этажа на уровне семидесяти-восьмидесяти метров квадратных), ощущается…э-э-э, откровенно-нездешней и на сто процентов чужой. Во-первых, формы, размеры и пропорции. Непривычные они, блин горелый, для моего глаза. Не могу, извините, точнее объяснить. Непривычные, и всё тут… Во-вторых, этот красно-малиновый цвет стен. Никогда, честное слово, не сталкивался с таким. Тоже, гадом буду, непривычный и нездешний… В-третьих, рядом с домом, с южной стороны, расположена идеально-круглая и гладкая площадка — примерно двенадцать с половиной метров в диаметре. Очень уж, зараза, напоминает классическую посадочную площадку для вертолётов… Из какого материала она сделана? Хрен его маму знает. То ли из жёлто-кремового пористого льда. То ли из очень холодного неизвестного камня… В-четвёртых, окна домика застеклены странным тёмно-серым непрозрачным стеклом, через которое ничего не видно. Ну, в плане внутренней обстановки хижины. Не исключаю, впрочем, что изнутри ситуация насквозь обратная, то бишь, стёклышки прозрачные-прозрачные. Одностороннее преломление света, так сказать. Физика голимая. Бывает, конечно… В пятых, входная дверь — прямоугольная, благородного тёмно-янтарного цвета, гладкая, без каких-либо ручек и видимых замков-запоров. Но — при этом — плотно закрытая. Скорее всего, закрытая, так как без ручек в этом не убедиться… Стоп-стоп. Рядом с дверью, на красно-малиновой стене, примерно на высоте метр восемьдесят сантиметров от земной поверхности, имеется… Кнопка? Трудно сказать. Просто маленький (металлический?), кружок более светлого цвета. Вполне возможно, что к этому «входному» кружку надо что-то прикладывать. Ну, для того, чтобы дверка приоткрылась. Например, специальную магнитную карту. Или же… Почему бы и нет? Пожалуй, рискнём…