На краю неба - [3]

— Ты где? — рявкнул Дмитрий.

— Какое твое дело? — рявкнула в ответ Катя. — Тебе сейчас вообще не до меня будет! Адочкину истерику надо глушить! Успокой ее, скажи пусть не переживает!

Агата прекрасно слышала и смех, и то, что сказала про нее Катя. Она изменилась в лице: ее аккуратные привлекательные черты неприятно заострились, чувственные губы твердо сжались, глаза неприятно заблестели.

Крапивин глубоко воздохнул, призывая на помощь все свое самообладание, и мягко сказал:

— Катя, я Ване соврал…

— Спасибо, этого вполне достаточно, — прервала она, не дослушав.

— …но не затем, чтобы тебя прикрыть, а чтобы избавить твоего брата от лишних волнений! Так что будь добра, раз уж впутала меня в это дело, объяснись! — заорал он, и в трубке наступила тишина.

— Подожди. Я перезвоню.

— Катя!

— Я перезвоню через минуту. Подожди.

Чего ждать?! Внутри у Крапивина все кипело. Он схватил свой наполовину полный бокал, чтобы глотнуть вина, но остановился. Вернул его на столик.

Агате сразу не понравился этот жест, она разозлилась. Если Дима отказывается пить, значит он собирается уезжать. А планировал остаться на ночь.

— Я не понимаю, почему ты позволяешь ей разговаривать с тобой в таком тоне. И со мной.

— Хочешь это обсудить? Прямо сейчас? — резко спросил он.

Агата поёжилась, она не любила, когда Дима злился. Привыкла видеть его спокойным и уравновешенным, а эта малолетка всегда выводила его из себя.

— Ну, я так понимаю, что сейчас тебе очень некогда, — не сумев сдержаться, чуть-чуть съязвила.

— Почему же? Давай поговорим, нам очевидно хватит и пары минут, чтобы все решить, — с холодной улыбкой сказал Крапивин и ответил на Катин звонок. Коротко и на этот раз мирно переговорив с ней, он сдернул со спинки стула свой светлый пиджак и вновь повернулся к Агате: — Я слушаю. Если тебе есть, что сказать, и тебя что-то не устраивает, мы можем все прекратить. Зачем мучить друг друга, когда столько проблем, правда же?

— Нет, Дима, — пошла она на попятную, так не решившись высказывать вслух свои многочисленные претензии, — какие у нас с тобой проблемы? У нас с тобой все хорошо. Все просто прекрасно. Позвони мне, как… как освободишься, — выдавила из себя натянутую улыбку.

— Позвоню обязательно, — пообещал он у двери. — А ты ложись отдыхай, у тебя сегодня был трудный день.

***

Час у Крапивина ушел, чтобы добраться до «взлетки» — заброшенной взлетной полосы старого аэропорта, где теперь собирались желающие погонять на спортивных машинах. Головорезы, которых красиво называли «стритрейсерами».

Ты смотри на нее, какая предусмотрительная! А он думал, чего это Катька свое местонахождение так быстро и спокойно сдала. Где ж ее найдешь в такой толпе народа. Триста машин собралось, не меньше. И звонить бесполезно. Пробовал, Катя трубку не берет.

Громко играла музыка, полуголые девки танцевали гоу-гоу, старательно заводя публику. Организаторы готовили первую пару машин к заезду.

С минуту Крапивин стоял, беспокойно и напряженно бегая взглядом по головам улюлюкающих людей.

«Хорошо. Не видишь меня, значит. Сейчас прозреешь».

Катерина пробиралась к Крапивину сквозь толчею, когда увидела, что он разговаривает по телефону. Она его белую спортивную «БМВ» сразу заприметила. Да и не она одна.

«Черт тебя раздери, Крапивин! Что ты такой стремительный!»

— Кому ты звонишь? — спросила, застав его на последней фразе.

— Ага, давай. Спасибо, — попрощался он с кем-то и сунул сотовый в карман пиджака. — О, Катрин! Ты ли это?

— Дима, кому ты звонил?

— Садись в машину. Тут сейчас такое веселье начнется, твоим головорезам и не снилось.

— Ты что отцу звонил?

— Нет, Папе Римскому.

— Крапивин, какого хрена! Не порти людям праздник! Я куда хочешь с тобой поеду, только позвони отцу и скажи, чтобы он ничего не предпринимал. Ну, или кому ты там звонил.

— Правда поедешь? — усмехнулся он и впихнул ее в открытую дверцу автомобиля.

— Дима!

— Не кричи, Катрин, я прекрасно тебя слышу. Пристегнись, — спокойно сказал он и, обойдя машину, уселся за руль.

«БМВ» стремительно тронулся с места.

— Дима, позвони отцу.

— Уже позвонил.

— Я же теперь с тобой, у тебя в машине. Пусть люди развлекаются. Какая тебе разница?

— Вот именно. Вообще никакой.

— Тогда позвони отцу, — упрямо твердила она. — Не порти людям праздник. Знаешь сколько усилий стоит все это организовать? Это же все не за просто так! Блин, они за это деньги платят!

— Вот и представь. Ты круче всех их вместе взятых. Они, бедные, организовывают-организовывают, взятки платят, а ты одним взмахом руки все прикрыть можешь. Без денег. Вот это сила. Димке Крапивину позвонила и все — кончился у людей праздник.

Навстречу пронесся кортеж из шести полицейских машин.

— Вот какого черта ты припёрся за мной? Какого? Сидел бы со своей Адочкой в обнимку! Или лежал!

— Ты пила? — вдруг спросил Дима.

В ответ Катя смачно чмокнула свою ладошку и послала ему воздушный поцелуй.

— А почему я тебя, собственно, прикрываю? Позвоню сейчас Ваньке и скажу, что заловил его младшую и совершенно нетрезвую сестренку в одном очень злачном месте.

— Да ладно! — захохотала Катька и дернула вниз язычок молнии на черном кожаном платье. — Давай! Попробуй ему объяснить, какого хрена я сижу у тебя в машине голая! А я ему сейчас селфи отправлю. Те, кто нас видел, точно знают, что я села к тебе одетая! — Она проворно вытянула из-под себя подол, вынула руки из коротких рукавов, содрала платье и выбросила его в открытое окно.