На краю - [27]

Да и сам Вербин уже не раз до боли прикусывает губы, чтобы не дать им заплясать в радостной дрожи, не позволить пролиться умилению.

«Вербин… — Председатель пытается в который раз перекричать шум, — родился в Курской области, в деревне Березники в одна тысяча девятьсот…»

…Внеочередное экстренное заседание Ученого Совета, посвященное регистрации вербинского открытия, заканчивается тем, что на руках, усыпанного цветами, относят его в лабораторию, пронося специально по всем коридорам, чтобы все видели, как чествует коллектив успех своего коллеги, как понимает его радость, как разделяет с ним его «колоссальный» (из выступления Председателя) успех — «наш успех» (оттуда же). В лаборатории, где работал все эти годы Вербин, рабочий стол, стул буквально завалены цветами. Лабораторный стол, посуда, оборудование выкрашены специально для такого случая золотой краской — чтобы стало ясно, что Вербин заслужил сегодня все золото науки, и теперь ему работать с золотой посудой, на золотом оборудовании, потому что у него, у Вербина, «золотые руки» (опять-таки из выступления на ученом совете) и «золотая голова».

…Оставшись один, пока остальные устремляются накрывать праздничный стол (администрация дает банкет по такому чрезвычайному поводу), взволнованный Вербин, несмотря на то, что на столе стоят бутылки шампанского, по давней привычке отворачивает водопроводный кран и жадно пьет, унимая расходившееся не на шутку волнение. Потом он садится в кресло-вертушку (это подарок коллектива), вращается на нем в одну сторону, в другую, чувствует себя ребенком на карусели давнишнего детства. Вот он крутанулся еще раз и… проснулся.

«Ну и дурак же ты», — успел сказать ему Вербин Второй.

…И вот другой сон, другой кошмар — внеочередной ученый совет с простой повесткой дня — о выдвижении кандидатуры доктора медицинских наук, автора научного открытия тов. Вербина Н. И. в члены-корреспонденты Академии медицинских наук («Откажись», — советует ему осточертевший двойник).

Вербин видит на институтской доске объявление, читает его, ловит себя на мысли, что, если бы он увидел такое год или два назад, он тут же, наверное, упал бы без чувств, а теперь те слова ему кажутся вполне естественными, разве что несколько неожиданными; да, он догадывался об этом, но, честно сказать, не предполагал, что все произойдет так скоро, так стремительно.

«А с другой стороны, — размышляет он, — чего тянуть: дело сделано, открытие принято в мире, кому известно, сколько еще во мне сидит этих самых открытий. Такие и должны быть впереди! Все правильно, закономерно и естественно. Делайте и вы открытия, вставайте рядом, пойдем вместе…»

«Ого!» — говорит кто-то рядом, уткнувшись носом в объявление.

«Близорукий», — свысока думает Вербин.

И ему становится чертовски приятно, что он лишен каких бы то ни было физических недостатков, что он абсолютно здоров, молод, полон сил. И что именно он, а не этот вот бедолага с впалой грудью сделал открытие. Он еще раз бросил снисходительный взгляд на читавшего объявление, прикинул: «Такой не сможет».

«Ну силен Вербин, ну поздравляю, старина, рад за тебя, рад, — Близорукий трясет вербинскую руку и на его слова: «Подожди, еще надо дождаться решения совета», — машет руками: — Да будет тебе, какое там решение, когда открытие, когда молодой, энергичный… Кого же, как не таких, выбирать в академики…»

«Да не в академики, а в члены-корреспонденты», — поправил его приятно смущенный Вербин.

«Да какая разница — сегодня в членкоры, завтра — в академики. Я уверен в тебе, все именно так и будет, помяни мои слова».

…На заседании совета по выдвижению Вербина в Академию медицинских наук снова цветы, ставшие теперь в жизни Вербина почти постоянным ее атрибутом, признания товарищей по работе, коллег.

«Я смело рекомендую нашего дорогого Вербина в Академию, поскольку это настоящий ученый, человек с большой буквы… Хотелось бы здесь обратить внимание и на то обстоятельство, что выдвигаемый нами сегодня кандидат как бы с запасом прочности, с гарантией, что ли… Судите сами: мы знаем научную продукцию Вербина по публикациям, книгам, выступлениям на конференциях, симпозиумах как у нас в стране, так и за рубежом. Но столь ли уж неожиданно будет то, что я сейчас скажу: Вербин буквально роняет золотые зерна науки, щедро раздаривает их… В какую графу какой справки занести те его слова, которым нет цены и которые он запросто произносит в разговорах с нами, сослуживцами. Да помнит ли сам Вербин, — тут выступавший с гордостью смотрит на Вербина, — нашу с ним беседу относительно… (тут научная малопонятная терминология), когда после разговора с ним я, едва добежав до своей лаборатории, исписал буквально полтетради, озаренный прикосновением его щедрого таланта. Сколько таких бесед было только у меня одного, сколько беседовали с ним другие люди нашего института, из других учреждений! Я прошу отметить это немаловажное обстоятельство в протоколе сегодняшнего заседания ученого совета, поскольку оно имеет принципиальное значение — перед нами настоящий ученый, щедро раздаривающий свои идеи, не скрывающийся за скорлупой отчужденности, академической рассеянности. Вербин сам — академия, в которую каждому позволительно войти и приложиться к живительному источнику чистой науки…».