На килограмм души - [20]

Бог мой, хоть бы какое-нибудь разнообразие в окружающем пейзаже! Река, лесок, пусть даже пустыня – что угодно, кроме этого чертова болота. Я бы, наверное, порадовался сейчас даже встрече с диким зверем, несмотря на неминуемость печальных последствий такого свидания для нас с Максом. В качестве оружия мы можем пустить в ход только парочку ругательств, и то, если хватит на это сил.

Впрочем, нам не нужно оружие – на Луазе нет крупных хищников. Нет лесов, нет пустынь и почти нет рек. Есть болото и совсем немного драгоценных камней. Есть город, построенный здесь не то из неистребимого человеческого упрямства, не то просто из глупости. И есть парочка искателей приключений, которые на этот раз нашли больше, чем искали.

Луазское болото непохоже на земное. Глубина редко доходит до полуметра. В нем невозможно утонуть, разве что упасть и не найти сил подняться. Или не захотеть подниматься.

Я понимаю, что не смогу пройти больше сотни-другой метров, и если сейчас не подвернется островок, упаду лицом прямо в мерзкую, зловонную жидкость. Может быть, это было бы лучшим выходом для меня, но Макс не должен отвечать за мою слабость.

Кусок твердой земли метров пяти в диаметре я замечаю только когда моя нога встречает неожиданное сопротивление вместо того, чтобы с чавкающим звуком провалиться сквозь вязкую трясину. Я спотыкаюсь и падаю набок, в последний момент удерживаясь, чтобы не завалиться на Макса.

Невысокий, почти тщедушный Макс и до этой вынужденной голодовки весил килограмм шестьдесят, не больше, а я почти вдвое тяжелее. Удачно, что ноги отказали ему, а не мне. Нехорошо это звучит, где-то даже подло, но дело в том, что ему тащить меня было бы гораздо труднее. А этот придурок пытался бы, я знаю.

Мы лежим рядом и смотрим в грязно-серое небо.

– Как ты, Макс? – отдышавшись, насколько это возможно в респираторе, спрашиваю я.

– Да мне-то что сделается? Совершаю приятную прогулку верхом, – голос слабый, но звучит бодро и даже с обычной Максовской ехидцей. – Ты-то скоро сломаешься?

– Еще чего! Доставлю ценный груз в целости и сохранности. Скину на руки какой-нибудь симпатичной медсестре, она тебя в два счета на ноги поставит.

– Если сестричка будет по-настоящему симпатичной, то я и не подумаю торопиться, – Макс лежит неподвижно, только голову чуть повернул в мою сторону. Да грудь тяжело вздымается и опадает. Но находит в себе силы, чтобы улыбнуться.

– Да, это уж точно, – я отвечаю на улыбку. – И что в тебе, заморыш, женщины находят? Никогда не мог понять.

– Ну, во-первых, когда женщина видит гориллу вроде тебя, у нее возникает естественное желание куда-нибудь спрятаться. А я всегда готов ей в этом помочь.

– Так вот почему ты выбрал меня в компаньоны, – я улыбаюсь уже широко.

– Конечно! – на его лице искреннее удивление. – А какие еще причины ты смог бы придумать?

– А во-вторых, Макс?

– Во-вторых… Тебе никогда не приходило в голову, что, кроме железных мускулов, кое-какое значение имеет содержимое черепушки?

– Макс… – я сделал попытку засмеяться. Неудавшуюся. – Если бы у нас с тобой на двоих были бы хотя бы один комплект мозгов, мы бы не вляпались в такое дерьмо.

Мы помолчали.

– Кир!

– Да? – я знал, что он скажет.

– Оставь меня на этом острове.

– Иди в задницу, Макс!

– Да послушай же, кретин! У меня вовсе нет желания заниматься самопожертвованием. До города уже близко, я чувствую. Дойди сам и отправь за мной вездеход. Это будет лучше для нас обоих. Со мной на плечах у тебя втрое меньше шансов. Знаешь, как я буду зол на тебя, если ты загнешься в километре от купола?

Я ничего не отвечаю. Слова Макса разумны, это мне понятно. Но я его не оставлю. Не только ради него, ради себя.

– Еще пять минут, Макс, и двинем дальше.

Хочется отдохнуть побольше, но если я пролежу слишком долго, то просто не смогу больше сегодня встать.

– Ты – идиот, Кир!

– Заткнись, Макс.

– Ты не дойдешь.

– Мы дойдем.

Быстрыми темпами опускаются сумерки. Тусклое солнце, готовое скрыться за горизонтом, светит прямо в лицо – Город расположен точно на западе от места нашей аварии.

Следующий островок станет местом нашего ночлега. Последнего ночлега в этом болоте. Я не оптимист и не пессимист. Но ночлег будет действительно последним, завтра мы или дойдем до Города, или умрем. Я чувствую это с какой-то непонятной для меня самого ясностью.

Остров попадается длинный, протяженностью метров пятнадцать, и очень узкий. Настолько узкий, что нам с Максом приходится лечь друг за другом.

Я на минуту снимаю респиратор. Дышать здешним воздухом практически невозможно, но я знаю абсолютно точно, что сдохну немедленно, если не дам лицу хоть немного отдохнуть.

Несмотря на дикую усталость, сон долго не идет. Мы болтаем с Максом. Вспоминаем переделки, в которые попадали прежде. Разговор идет легкий и даже веселый, быть может, и Макс, наконец, поверил, что мы дойдем?

Вспомнить нам есть что. Мы знакомы всего восемь лет, но воспоминаний хватило бы на две-три нормальные размеренные жизни. Которые и мы вели до того вечера в баре.

Бар был самый обычный, ничем не примечательный. Земной, разумеется, до того, как мы познакомились, ни я, ни Макс не покидали родную планету. Названия бара я сейчас уже и не вспомню, но была суббота, это точно. Свободный мест – раз, два и обчелся, и я присел за столик к невысокому близоруко щурящемуся пареньку, который при помощи крепкого алкоголя целеустремленно доводил себя до состояния неодушевленного предмета. Приблизительно треть пути он уже успешно преодолел.