На исходе ночи - [40]
Все смолкло так же неожиданно, как и началось.
Край неба розовел от первых робких лучей солнца. Ночь была на исходе. Над Мындрештами занималась заря нового дня. День обещал быть солнечным и ясным, по-настоящему весенним.
Составлен в том, что по распоряжению начальника райотдела МГБ майора Жугару Д. Н. в 22 ч. 30 м. на «диком» кладбище пос. Теленешты был зарыт труп убитого бандита Бодоя Ф. Е., о чем и составлен настоящий акт.
Милиционеры (подписи)
Когда цепь замыкается…
Хроника одного расследования[12]
Старшему советнику юстиции В. Г. Котлярову и советнику юстиции И. С. Шаргородскому посвящается
Всякое возможное сходство людей, а также фактов, событий, ситуаций, о которых повествуется в этой хронике, с реальными является случайным.
Часть первая
ПОНЕДЕЛЬНИК — ДЕНЬ ТЯЖЕЛЫЙ
Вставать не хотелось. Сквозь сладкую предутреннюю дрему Аурел слышал торопливые мягкие шаги Вероники, хлопотавшей на кухне, звонкий голосок Ленуцы, не очень-то считавшейся с тем, что отец еще спит. Дочка капризничала, не хотела есть, и мать ее ласково уговаривала. «Поговорить надо с девчонкой», решил Аурел и уже приподнялся, чтобы встать, но передумал: лучше не вмешиваться, пусть сами разбираются, а то ведь виноват все равно я буду». Он перевел взгляд на окно, задернутое новой, желто-красной полосатой портьерой. Сквозь плотную ткань, несмотря на ранний час, било солнце, предвещая жаркий летний день. Слабый порыв утреннего ветерка легонько всколыхнул тяжелую ткань, и солнечные блики причудливо заплясали по лаковой поверхности платяного шкафа, отливающей свежим фабричным блеском.
Аурел не без удовольствия обвел глазами спальню. Здесь все, за исключением молдавского ковра — не на стене, как принято в селах, а расстеленного, по настоянию Вероники, на полу, — было новеньким. Только вчера привезли из магазина гарнитур «Кишинэу». Чешскому или польскому ни в чем не уступает, разве что в цене — дешевле. «И ребята из прокуратуры не подкачали, — с благодарностью подумал о коллегах Аурел. — Пришли, как и обещали, таскали мебель, словно заправские грузчики, только вот «на чай» не требовали».
«Надо будет душ принять, похолодней», — Аурел заторопился в ванную. Волшебники из «Водоканалтреста» или жэка, кто их там разберет, словно отгадали его желание: горячей воды не было. «Тем лучше, теперь никуда не денешься». Вода показалась обжигающе холодной, но только в первые секунды. Прохладный душ унес с собой остатки хмеля, дал привычное ощущение бодрости, и он энергично приступил к бритью. Намыливая щеки, Аурел вглядывался в свое отражение в зеркале. Он находился еще в том счастливом возрасте, когда созерцание собственной внешности не приносит разочарования или, тем более, горечи. Скорее напротив. На него смотрел молодой брюнет с правильными чертами смуглого лица и голубыми глазами. В семье говорили, что в роду у них кто-то был из России. Лицо казалось совсем молодым, только начавшие седеть виски выдавали, что молодому человеку уже далеко за тридцать.
Вероника поджидала мужа на кухне, чтобы вместе позавтракать. Аурел весело сказал:
— Доброе утро, мадам Кауш! Что у нас на завтрак? — Мадам — так по примеру любимого им знаменитого комиссара Мегрэ называл он жену, когда был в хорошем настроении.
— Доброе утро, господин комиссар, — в тон ему ответила Вероника.
— Ну, я, положим, не комиссар… пока, разумеется, а вот то, что ты мадам Кауш, так же верно, как то, что сегодня — понедельник. Так чем все-таки будешь кормить?
— Паштет из гусиной печенки, трюфели и сыр пармезан, господин комиссар. — Вероника пододвинула мужу тарелку с тремя сосисками и зеленым горошком.
Оба рассмеялись. Наскоро поев, Аурел взглянул на часы и заторопился на службу. После некоторого колебания — надевать или не надевать пиджак — выбрал последнее: день обещал выдаться жарким, а он не такой уж большой начальник, чтобы париться в пиджаке, вот прокурор — другое дело, ему по службе положено…
Мысли Аурела вошли в привычное русло. Уже второй год, как его перевели в Заднестровск из глубинного района на севере Молдавии. Как повышение по службе это расценивать не приходилось, однако сам факт перевода из глубинки в этот город о чем-то говорил, хотя должность Кауша осталась прежней — следователь районной прокуратуры. Особенно рада была переезду Вероника. Прирожденная горожанка, она так и не привыкла к почти сельскому укладу жизни глубинного райцентра. Здесь же, в Заднестровске, Вероника снова оказалась в привычной среде: театр, педагогический институт, библиотеки… наконец, магазины. И работой была довольна. Школа, в которой она преподавала русский язык и литературу, считалась одной из лучших в городе. Да и Кишинев, где жили родители Вероники, стал намного ближе.
Приблизился, но только, если так можно выразиться, географически, к своей матери, которая жила в небольшом южном селе, и Аурел. Географически, потому что не стал навещать ее чаще, чем прежде. Старший брат, Василий, остался в селе, работал в колхозе. Когда Аурел кончал среднюю школу, Василий вернулся в родное село из города с дипломом агронома. Сам попросил направить. Узнав, что Аурел собирается на юридический, покачал головой:
