На холмах горячих - [31]

— Казна, наверное, не позволяет,— с досадой вздохнул врач.

— Ну, а ежели я вложу сюда,— Федоров энергичным жестом показал на долину Козоды,— свои капиталы? К примеру, шестьдесят тысяч пожертвую?

— Шестьдесят тысяч — капля в море,— усмехнулся Сухарев, не веря в возможность такой благотворительности.

— Знаю, мало. Но хоть для начала! Соорудить бы здесь да на горе Горячей по одной купальне, дорожки для моциона, подъездные пути. Может, устыдятся господа министры, что я, почетный астраханский гражданин, нос им утер,— с задором сказал Федоров.

— Если пожертвуете, большое дело сделаете,— одобрил намерение пациента врач, всё еще не веря, что старик говорит серьезно.

Вернувшись в Константиногорку, Федоров объявил смотрителю о своем желании. Лякин от удивления воскликнул:

— Шестьдесят тысяч! Возможно ли, господин асессор, такие деньги?

— А, шальные!.. Выиграл в карты у астраханского купца!—И вдруг помрачнел:—Думал внука осчастливить, но убит под Бородиным. Чувствую, скоро умру, а деньги останутся, пустит их наш астраханский губернатор на какое-нибудь никчемное дело. А тут хоть память обо мне останется. Построят купальни и назовут, их Федоровскими, к примеру.

«А пожертвования ваши, думаете, не промотают здесь, на Водах?»—чуть было не сорвалось у Лякина. Для уверенности, что деньги пойдут в дело, он посоветовал старику написать прошение в Тифлис главнокомандующему войсками на Кавказе, куда и перевести пожертвования, чтобы оттуда выдача денег шла и контроль был...

Главнокомандующий распорядился генералу Порт-нягнну приступить к благоустройству Вод на федоровские деньги. Вскоре в Константиногорку прибыл губернский архитектор Мясников: уже не молодой, сухощавый, малоразговорчивый, с острым взглядом хитроватых глаз; изучил местные ресурсы близ Машука и Козоды и пришел к неотрадному выводу: строить помещения не из чего, хорошего леса нет.

Архитектор испросил разрешения заключить сделку о поставке материала. Ставропольский купец Плотников обязался доставить на Воды 194 бруса и 12 медных кранов для ванн за две тысячи рублей, георгиевский купец Корягин — привезти из Астрахани досок на три тысячи рублей. Нашлась и артель мастеровых во главе с георгиевским мещанином Филиппом Азаровым: «Поставим помещения для горячих и нарзанных ванн и возьмем недорого — всего лишь три с половиною тысячи рублей»...

К весне 1814 года на горе Горячей выше Солдатской баньки и левее Сабанеевских ванн, у главного (Александровского) источника выросла неказистая купальня на шесть ванн, а на берегу Козоды у нарзанного ключа — дощатая галерея на три ванны.

Лякин, принимая строения, обнаружил, что в федоровской купальне вода, подведенная снизу из источника, не доходит до ванн на полтора аршина; и у нарзанной галереи много недоделок — помещение сделано на скорую руку, долго не простоит. Лякин запротестовал:

— Доделывайте, милостивый государь! Негодные не приму. Кроме того, как больные будут восходить на гору? Ни дороги, ни лестницы.

— Не подпишу приемочный акт!—наотрез отказался смотритель.

Мясников сделал вид, что согласен устранить недоделки. Спорить с приемщиком бесполезно. «Заменю я ему пару досок и брусьев и достаточно для проверки, а вот с дорогой как выкрутиться? Федоровских-то денег пустяк»,— думал Мясников. Надежда только на солдат. Когда у казны не хватало денег, то впрягали солдат. В Георгиевске почти все губернские здания их руками возведены; сделают и дорогу, а не дорогу, так тропу на Горячую.

Архитектор обратился к коменданту Константино-

горки с просьбой выделить в его распоряжение солдат—дешевую рабочую силу. Тот назначил команду во главе с унтер-офицером Васильевым.

Мясников и Васильев приехали на Горячую гору, вошли в неказистое федоровское зданьице, пахнувшее краской. Архитектор объяснил, каким образом опустить ванны, чтобы к ним подошла вода, где оторвать две-три доски на самом видном месте и заменить их новыми; вывел унтера на крыльцо, показал в сторону северо-западного склона горы:

— Там от подножия до источника проведете дорожку!

— Дорогу или «дорожку?»—переспросил хитрый Васильев.

—Дело не в названии. Сделайте, чтоб можно было подниматься больным на гору,— ушел от прямого ответа архитектор.

Рабочая команда спустила одну ванну, открыла кран, вода, однако, не пошла. Солдаты заметили, что вокруг федоровской «баньки» земля все время влажная, еще неделя-другая и образуется настоящее болото. Сообразили: в грунте не состыкованы трубы, подводящие воду к ваннам. Выбрали щебенку, устранили течь и были рады, что отделались от одного вида работ. Впереди самое трудное — дорога...

Искры летели из-под кайл и ломов. Острые куски скальной породы резали сапоги, одежду. На руках мозоли, на рубахах — темные соленые круги. За месяц с грехом пополам выдолбили узенькую, неровную, извилистую дорожку, по которой можно было въехать в экипаже на гору. Потом выполнили работу в купальне на Кислых Водах...

Узнав, что на Горячих Водах выстроено приличное помещение для ванн, кабины обложены отполированным туфом, вода подается из медных блестящих кра-нов—комфорт для тех времен небывалый, местная знать хлынула на Подкумок поправлять свое здоровье. Среди них приехал из Астрахани надворный советник грек по происхождению Варваций, который страдал от зуда, все тело было в расчесах; избавиться от изнурительной болезни, как посоветовали астраханские лекари, можно было только минеральными ваннами.