На границе Европы - [2]

Канистры несколько озадачила. Взял одну. Горловина вдвое больше современных стандартных. Можно запросто засунуть детскую ручонку. Не позвать ли дочку? Предварительно потряс алюминиевую емкость. Вместо бульканья услышал шуршание. Почему-то сразу подумал, что это деньги.

Васильич до выхода на пенсию, как раз в лихие 90-е годы и после, работал на непотопляемом предприятии. Зарплату выдавали исправно и на достойном уровне. Многие тут же обменивали рубли на баксы, предпочитая хранить валюту в домашнем тайнике.

Как-то он признавался, что у него неприлично высокая заплата. Для меня такие слова нонсенс, потому что денег, как сейчас говорят, никогда не бывает много. Зная, что Васильич не сорил деньгами, семьей так и не обзавелся, не спонсировал спортивные клубы, можно предположить, что в руках у меня не простая алюминиевая банка. В руках у меня канистра, до края заполненная валютой.

У меня вспотели ладони. В голове закрутились сводки с пунктов по обмену валют. Я мысленно подсчитывал, сколько стодолларовых купюр можно затолкать в двадцатилитровую канистру. Сумма входила огроменная, не меньше миллиона долларов. Сразу обмениваю доллары на криптовалюту, для прикрытия создав майнинговую ферму. Через семь лет миллион обратится в миллиард. Я перееду с холодного и ветреного Урала на теплое побережье Черного моря. Поселюсь в собственном коттедже, построенном по технологии «Умный дом». Как говорила бабушка, если не случится война, буду счастлив в умном благополучии до скончания века.

Чтобы исключить спонтанность поступка, отложил канистру в укромное место. Сделал паузу на сутки. Можно было отдать канистру брательнику Васильича, давно вышедшего на пенсию. Почему бывший хозяин гаража не сделал этого сам?

Брательник, к слову, не бедствует. Имеет удобную квартиру, дачу, новенький бюджетный автомобиль. Рядовому пенсионеру советских корней противопоказано баснословное богатство. Свихнется, задурит, ограбят.

День я ходил, свыкаясь с мыслью: привалили-привалили немыслимые деньги. Не ходил — летал. Мне хотелось постигнуть и сравнить два состояния, две ипостаси: предвкушения счастью и непосредственно само счастье. Что из них слаще?!

Вдосталь упившись предвкушением могущества денег, спланировал с небес в гараж. Вооружился компактной шлифмашинкой. Решил подчистую срезать верхнюю грань алюминиевого параллелепипеда вместе с горловиной.

Вязкий алюминий не давал фейерверка искр, как при резки стали. Но в сердце не умолкала радостная музыка. Когда в прорези показались бумажные полоски, бешеная радость возносила меня в кущи рая. Я становился вершителем судьбы. Ибо в руках появлялось волшебное средство, именуемое большими деньгами.

Верхняя часть алюминиевого ларца срезана, решительно отброшена в сторону. Зелень купюр застила глаза. Гортанный крик потряс стены и потолок гаража. В неописуемом восторге пригоршнями подхватывал деньги, подбрасывал и купался в золотом дожде. Прикрыв глаза, кружился под звуки старинного вальса вместе с кружившимися купюрами.

Схватил раскуроченную канистру, сильные руки мощным махом придали шуршащему содержимому вертикально ускорения. Что-то с гулким стуком ударилось о потолок и плашмя хлопнуло по макушке голова. Веки немедленно раскрыли глазницы.

Весь пол усеян не стодолларовыми купюрами и даже не евро и не советскими дензнаками. Вокруг меня лежали листы писчей бумаги, с одной стороны исписанные плотным убористым почерком. Рукопись?! Не иначе как расписывающая путь к сокровищам — растревоженное сердце не унималось.

Собрал листы в стопку. Все пронумерованы. Их слишком много для записки о пути к спрятанным сокровищам. Рука невольно в рассеянности мысли принялась укладывать листы согласно нумерации. Где же титульный лист? Что это, в самом деле?

Белоснежная бумаженция с крупными печатными буквами заставила вскинуть брови. Ага, это рукописный сборник историй. Неужели, Васильич записывал рассказы доморощенных баюнов? Глянув в оглавление, вскрикнул от удивления. Вариации подобных тем мелькали в рассказах Васильича. Здесь они раскрываются в первозданной мощи, способной поколебать общепринятые представления о дружбе и любви, о верности и преданности.

Я сидел посередь гаража до позднего вечера, поглощая страницу за страницей. Не удержавшись, выхватил последний лист. На обороте запечатлена переписка. Автор рукописной повести упрашивал Васильича переложить литературным слогом историю о мужчине с большим отзывчивым сердцем, поскольку сам русский язык знает плохо и говорит на тарабарском наречии.

Васильич переадресовал мне эту задачу по литературной обработке редкого жизненного опыта. С первого взгляда история напоминает похождения современного Казановы. Но только на первый взгляд. Герой истории не соблазняет женщин, он по чистоте помысла помогает им ощутить себя таковыми, и с большой буквы.

Все наши гаражники знали, что на работе в числе прочих служебных обязанностей разрабатываю технические тексты по форме инструкций, стандартов, регламентов. Однако, если преуспел в создании брошюр в официально-деловом стиле, далеко не значит, что с таким же успехом могу творить в литературном стиле.