На грани жизни и смерти - [33]
От всех этих вопросов было не по себе. Немного отдохнув, я прошел в центральный пост. Штурман Усенко, увидев меня, спросил:
— Как будем маневрировать в эти сутки?
— Так же, как и до сих пор. — Я подошел к карте и показал ему курсы, слегка обозначив их карандашом. Ночь не принесла ничего нового. Так же прошла первая половина дня. Обед проходил скучно.
— Когда нас будут вызывать с позиции? — спросил меня Смычков.
— Должно быть, завтра. А что?
— Нужно подремонтировать машину. Масляный трубопровод проверить. Где-то пропускает масло.
— Возможно, нам придется задержаться еще на пару суток.
— Двое суток потерпим как-нибудь. Был бы от этого прок, — сказал Смычков.
Да, был бы прок…
— Как вы думаете, будет прок? — в шутку спросил я у моряков, стараясь расшевелить их.
— А как же иначе? — быстро ответил за всех Матяж. — Конечно, будет.
Этот ответ немного взбодрил ребят.
После обеда я подошел к гидроакустической рубке и открыл дверь. Лебедев встал и снял наушники. Лицо его мне показалось исхудавшим и каким-то удрученным.
— Вы больны? — спросил я.
— Как вам сказать, — замялся Лебедев, — наверно, просто устал.
Этому можно было поверить. Я тоже устал, и все устали. Но мы, черт возьми, все равно встретимся с противником. То ли какое-то чувство подсказывало мне, что на этот раз мы вернемся домой с победой, то ли желание было так велико, что оно стало убеждением. Есть вера — есть и надежда, а с ней и запас сил. Время тоже еще есть.
Я посмотрел на часы: приближался час заступления очередной смены на вахту.
— Сейчас вы сменитесь, — сказал я Лебедеву, — проинструктируйте как следует Облицова, а сами отдохните.
— Нет, товарищ командир, — ответил он, — я не выйду из рубки, пока не найдем противника. Сейчас темное время, а корабли чаще всего в эту пору и совершают переход.
— Ну что же, оставайтесь. — Я отошел от него, а он снова надел наушники и погрузился в привычную ему симфонию причудливых звуков подводного царства.
Я прошел в спальный отсек и лег на диван. Перелистывая томик Пушкина, незаметно задремал. Проснулся внезапно. Поднявшись с дивана, подошел к двери, ведущей в рубку, и открыл ее.
— Как дела? — хотел было спросить я у Лебедева, но, увидев необычную, напряженную его позу, нагнулся к нему. Прижав одной рукой наушники и широко раскрыв глаза, он неподвижно смотрел в какую-то точку, будто увидел что-то удивительное. Я следил за неспокойной работой его правой руки, которая судорожно сжимала маховичок компенсатора прибора: стрелки нащупывали максимум звука в трех различных секторах шкалы. Лебедев, казалось, не замечал моего присутствия. Но через несколько секунд он сбросил наушники, резко проговорил:
— Товарищ командир, слева на курсовом появился какой-то шум, — и снова надел наушники.
Я ринулся в центральный пост.
— Аппараты к выстрелу приготовить! Боцман, всплывать под перископ! — разнеслись по кораблю команды.
В лодке все в миг пришло в движение. Как будто только и ждали этого сигнала. Столько было нетерпения, что мне казалось, будто лодка всплывает слишком медленно. Наконец стрелка глубиномера показала нужную глубину. Я нажал кнопку, и стальной ствол перископа с шумом пошел вверх. Быстро откинув рукоятку нижней головки перископа, я развернул его в том направлении, где был обнаружен шум.
Над морем уже висели сумерки, и только через несколько секунд глаза, привыкнув к темноте, смогли разглядеть темные контуры двух транспортов. Они едва различались на свинцово-сером небосклоне. Рядом виднелись чуть приметные точки — корабли охранения.
«Ударить сразу по двум транспортам!» — мелькнула мысль. Опустив перископ, я приказал увеличить ход, и мы уверенно начали сближение с противником. Лебедев теперь уже ясно различал шумы винтов, мы ориентировались по ним и лишь время от времени на Пару секунд поднимали перископ для контроля.
Подошло время ложиться на боевой курс. Снова подняли перископ. Дистанция заметно уменьшилась, но до головного транспорта, который я решил атаковать первым, было еще далеко. Быстро уточняем элементы движения цели, курсовой угол и скорость. Все действуют четко и слаженно. Увеличиваем скорость.
Смотрю в перископ. До залпа остается совсем немного. Мы сближаемся с противником, уже не опуская перископа из опасения потерять цель из-за наступающей темноты.
— Хорошо слышу шумы винтов сторожевых кораблей и охотников, — громко доложил Лебедев и дал семь различных направлений. Щекин тотчас же передал мне все данные и нанес их на карту.
В запасе еще несколько секунд. Сумерки сгустились, все труднее различать транспорты.
Больше нельзя выжидать, в темноте легко потерять цель. Последний взгляд в перископ: нос транспорта медленно вошел в окуляр перископа… Форштевень… Полубак… Передняя мачта с грузоподъемными стрелами…
— Пли!
И почти в тот же миг лодка слегка дрогнула и пошла на всплытие.
— Идти на глубину! — резко крикнул я Смычкову. Но Смычков и без того знает, что нужно делать. Еще мгновение, и лодка медленно пошла вниз.
Все затаили дыхание. Сейчас должен раздаться взрыв. Но что это? Прошла минута, вторая — взрыва нет. Снова всплыли на перископную глубину. Подняли перископ, и я не верю своим глазам: головной транспорт лежит на новом курсе и довольно быстро удаляется от нас.
Автор книги Герой Советского Союза, капитан I ранга Валентин Георгиевич Стариков в годы Отечественной войны командовал на Северном флоте подводной лодкой. Эта лодка совершила 28 боевых походов и потопила 14 кораблей противника.За боевые отличия комсомольский экипаж подводной лодки был удостоен звания гвардейско-го экипажа и награжден Центральным Комитетом ВЛКСМ почетным Красным Знаменем, утвержденным для лучшего корабля Военно-Морского флота, а командиру подводной лодки В. Г. Старикову присвоено звание Героя Советского Союза.В этой книге рассказано о некоторых боевых походах, о том, как жили и сражались с врагом славные североморские подводники, проявляя незаурядную храбрость, мужество и высокое воинское мастерство.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.