На грани жизни и смерти - [13]
Воевать нужно не только хотеть, но и уметь — такой вывод сделали наши моряки после первого боевого похода.
Прорыв в Петсамо
Я прекрасно понимал, что не только от экипажа зависели результаты нашего первого похода. Одной из причин неудачи было неудовлетворительное техническое состояние подводной лодки. Поэтому сразу же после прибытия на базу, докладывая командованию о результатах похода, я попросил поставить лодку в доковый ремонт, чтобы привести в порядок хотя бы линию вала. Но просьба моя не была удовлетворена. Предстояло, как и раньше, устранять неисправности своими силами, в прежних условиях.
Подготовка к следующему боевому походу велась не только по технической линии. На корабле состоялось комсомольское собрание, посвященное итогам боевого похода. Как оно не было похоже на собрания в мирное время! В центре внимания были виновники неудач в походе. На Крючека и Малова были наложены взыскания. Горынин не признал своей вины, и все комсомольцы требовали исключить его из комсомола и просили командование списать с корабля, так как не верили в его исправление.
Были приняты кое-какие меры по улучшению боевой организации корабельной службы.
10 сентября мы вышли во второй боевой поход. На этот раз в нашу задачу входило вести наблюдение в районе финского порта Петсамо (Печенга) и на его подступах уничтожать проходящие в порт транспорты и боевые корабли противника.
К месту дошли без приключений. Погрузившись стали искать противника, медленно передвигаясь по намеченному курсу.
Прошли первые, затем вторые, третьи, четвертые сутки — горизонт оставался чистым, никаких признаков неприятеля. В бесплодном ожидании, огромном нервном напряжении прошло еще несколько дней.
Приближалось время возвращения на базу, а противника все не было. Как будто все вымерло кругом.
«Опять ни с чем», — эта мысль была сейчас в голове у каждого. Я мучительно раздумывал, что предпринять: ведь враг где-то здесь, может быть, совсем близко…
А что, если прорваться в гавань? Ведь не может быть, чтобы такой важный для немцев порт оставался так долго без кораблей. Может быть, им удается проходить мимо нас незамеченными? Я все более стал склоняться к мысли, что корабли все-таки, проходили в порт. И, если мы до сих пор не видели ни одного из них, то, возможно, только потому, что на ночь вынуждены были оставлять район наблюдения и уходить далеко в сторону для подзарядки аккумуляторов. В это время транспорты могли заходить в порт или выходить из него. Корабли противника могли быть там. Надо проникнуть в порт… Но не было такого приказа. Имею ли я право самостоятельно принимать столь серьезное решение, основываясь только на предположении, и тем самым подвергать большому риску корабль и людей? И потом, как на это посмотрит экипаж?
В мирное время я, разумеется, и не помышлял бы о чем-либо подобном без приказа. Но сейчас была война. Имею ли я право упускать возможность для удара по противнику? Сомнения одолевали меня, и я решил поделиться своими мыслями с офицерами.
— Я думаю, что можно попытаться прорваться в порт — подумав немного, сказал осторожный Щекин.
Темпераментный Смычков был в восторге от этой идеи. Поддержали меня и другие офицеры.
Надо было выяснить настроение экипажа, и я пошел по отсекам корабля. Первым мне встретился комсорг гидроакустик Лебедев. Я остановил его.
— Будем прорываться в гавань противника, надо поговорить с людьми. Выясните их отношение к этому, а потом скажете мне.
Я видел, что сам Лебедев был доволен таким оборотом дела.
— Я поговорю. Думаю, что это оживит народ, — заверил он.
Прорыв в гавань мы начали за несколько часов до ожидаемого приказа возвращаться на базу. По замыслу это должно было протекать абсолютно скрытно от противника. Предстояло идти почти вслепую, ничем не обнаруживая себя на поверхности воды. Смущало одно очень важное обстоятельство: мы плохо знали гидрологические и навигационные условия в Петсамском заливе. К тому же не имели еще и опыта «слепого» плавания по фиордам, где обычно сильны переменные приливо-отливные течения. Но мы хотели встретиться с врагом и, несмотря на опасения, все же пошли на прорыв.
Вначале все шло спокойно. Мы медленно продвигались по глубокому фиорду. Его ширина местами была не более пяти кабельтовое. Так и подмывало поднять перископ и осмотреться, не слишком ли близко мы идем к берегу, не прижимает ли нас течением к прибрежным камням. Здесь нельзя сделать даже одной циркуляции для поворота на обратный курс. Желание как можно скорее нанести удар по вражеским кораблям смешивалось с нарастающими опасениями. И вот, когда казалось, что лодка, наконец, у Цели, и когда я уже готовился поднять перископ, считая, что мы находимся в центре гавани, во всех отсеках вдруг раздался глухой грохот. От толчка лодка стала стремительно всплывать, а так как она была на глубине не более 15 метров, то прежде чем были приняты необходимые меры, чтобы удержать ее на этой глубине, рубка уже была над водой. Случилось то, чего мы больше всего опасались. Лодка попала в струю неизвестного нам течения и, вместо того чтобы оказаться в расчетной точке фиорда, в середине гавани, наскочила на скалистый берег.
Автор книги Герой Советского Союза, капитан I ранга Валентин Георгиевич Стариков в годы Отечественной войны командовал на Северном флоте подводной лодкой. Эта лодка совершила 28 боевых походов и потопила 14 кораблей противника.За боевые отличия комсомольский экипаж подводной лодки был удостоен звания гвардейско-го экипажа и награжден Центральным Комитетом ВЛКСМ почетным Красным Знаменем, утвержденным для лучшего корабля Военно-Морского флота, а командиру подводной лодки В. Г. Старикову присвоено звание Героя Советского Союза.В этой книге рассказано о некоторых боевых походах, о том, как жили и сражались с врагом славные североморские подводники, проявляя незаурядную храбрость, мужество и высокое воинское мастерство.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.