На грани жизни и смерти - [10]
Все, как по команде, повернулись в ту сторону, куда показывал наблюдатель.
С юго-востока на большой высоте, почти не различимая в летнем голубом небе, показалась группа немецких бомбардировщиков.
На палубе прекратилось движение. Люди застыли на своих местах. В тишине знойного дня доносился рокот моторов. Вдруг в небесном мареве появилась едва заметная точка, за ней — вторая, третья… Вскоре мы уже хорошо различали летевшие на нас самолеты.
— Наши истребители! — крикнул наблюдатель.
В воздух поднимались наши самолеты.
«Должно быть, отогнали первую группу и идут в атаку на вторую… Но успеют ли?» — подумал я.
В этот момент от фашистских самолетов отделилась большая группа и, сделав крутой поворот, взяла курс на главную базу флота. Оставшиеся девять «юнкерсов», снижаясь, продолжали быстро приближаться к нам.
Я осмотрел рейд. Кроме нашей подводной лодки. На якорях стояли еще два корабля. Других объектов поблизости не было.
Сомнений не оставалось: «юнкерсы» идут на нас.
— Отражать атаку, — дал я команду.
Послышался резкий голос Щекина:
— Приготовиться к бою! Дистанционная граната… Орудие зарядить!
Команда вывела людей из оцепенения. Каждый член экипажа встал на свое место у орудия. Боцман Хвалов наводил в небо зенитный пулемет, ему помогал матрос Железный, старший торпедист Иванов занял площадку командира орудия, старшина мотористов Морозов — место у рубочного люка, для подачи снарядов из центрального поста.
Ствол орудия, тускло блеснув в лучах солнца, быстро повернулся в сторону самолетов противника.
— Цель поймана! — доложил Федосов, выполняющий обязанности наводчика.
И снова все замерло. Только ствол орудия, послушный наводчику, едва заметно следил за целью. Наступила минута ожидания.
Шум моторов самолетов быстро нарастал. Все отчетливее вырисовывались вражеские пикировщики. Командир орудия потянулся рукой к спусковому рычагу. Боцман Хвалов прильнул к пулемету. Щекин, широко расставив ноги в тяжелых болотных сапогах, точно прирос к месту, его худощавое, тщательно выбритое лицо стало жестким. Он оторвал бинокль от глаз, бросил взгляд на секундомер и, резко взмахнув рукой, скомандовал:
— Огонь!
Разом все пришло в движение. Одновременно с нами открыли огонь и соседние корабли. Бухта наполнилась грохотом. Гулко ухало орудие, трещал пулемет, гильзы патронов и снарядов, дымясь, падали на железную палубу и, гремя, скатывались за борт. В этой мешанине звуков невозможно было различить голосов.
Один за другим, ввинчиваясь в воздух, снаряды летели навстречу самолетам и разрывались, образуя впереди них белые облачка, напоминающие раскрывающиеся в воздухе маленькие парашютики.
Огненные трассы от снарядов с соседних кораблей, пронизывая синеву неба, терялись в его бесконечной глубине. Черные и белые клубящиеся облачка все гуще собирались над рейдом.
Самолеты противника разделились на звенья и направились к своим целям. Одно из них надвигалось на наш корабль.
— Пулеметы! Огонь! — что есть силы закричал я, опасаясь, как бы сильный шум не заглушил мой голос. Но пулеметчики услышали команду, и пунктиры трассирующих пуль потянулись в небо.
Усилили огонь и береговые зенитки. Впереди самолетов образовалась огненная завеса. Но они прорвались через стену зенитного огня и один за другим пошли в пике.
Мне вдруг показалось, что пулемет боцмана Хвалова теряет устойчивость: струя трассирующих пуль, теряющаяся где-то в глубине неба, запрыгала.
«Не ранен ли?» — мелькнула у меня мысль. Это могло случиться: внезапно появившиеся истребители противника на бреющем полете обстреливали берег и наши корабли, стремясь подавить зенитный огонь. Но замешательство Хвалова было недолгим. Он еще плотнее приник к пулемету. Не отрывая глаз от самолетов, которые вот-вот должны были сбросить бомбы, я крикнул:
— Хвалов, держись!
— Держусь! — бодро ответил он.
От «юнкерсов» отделились бомбы, и почти одновременно с этим огромные клубы черного дыма окутали летящий впереди самолет. От прямого попадания снаряда «юнкере» словно подпрыгнул в воздухе и, резко снижаясь, полетел в сопки, оставляя за собой широкий огненно-черный клубящийся след. Где он упал, и упал ли, видно не было, но все понимали, что он погиб, и это вызвало бурный восторг.
— Товарищ командир, один сбит! — стараясь перекричать друг друга, почти в один голос закричали матросы. Но в этот момент в нескольких десятках метров от корабля раздались страшной силы взрывы, и всех, кто был на верхней палубе, с ног до головы окатило поднявшейся от взрыва водой. Это немного уняло восторг. Бомбы были сброшены вторым самолетом.
Бой продолжался. Едва взорвались бомбы, сброшенные «юнкерсами», как группа «мессершмиттов» снова появилась над сопками и открыла по кораблям пулеметный огонь. Один самолет неожиданно вынырнул из-за сопок с солнечной стороны. По железной надстройке лодки со звоном процокали пули. К счастью, они никого не задели, только запасная солдатская каска, висевшая на перископной тумбе, рядом с которой я стоял, глухо звякнула и резко качнулась. Потом мы обнаружили в ней отверстие от пули крупного калибра.
Между лодками мелькнула длинная тень пятнистого «мессера», рев его мотора на миг заглушил звуки нашей стрельбы. Выпустив очередь, он взмыл вверх и попытался пролететь в расщелине между сопками. Вслед ему раздались пулеметные очереди со всех трех кораблей.
Автор книги Герой Советского Союза, капитан I ранга Валентин Георгиевич Стариков в годы Отечественной войны командовал на Северном флоте подводной лодкой. Эта лодка совершила 28 боевых походов и потопила 14 кораблей противника.За боевые отличия комсомольский экипаж подводной лодки был удостоен звания гвардейско-го экипажа и награжден Центральным Комитетом ВЛКСМ почетным Красным Знаменем, утвержденным для лучшего корабля Военно-Морского флота, а командиру подводной лодки В. Г. Старикову присвоено звание Героя Советского Союза.В этой книге рассказано о некоторых боевых походах, о том, как жили и сражались с врагом славные североморские подводники, проявляя незаурядную храбрость, мужество и высокое воинское мастерство.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.