На грани жизни и смерти - [8]
— К сожалению, Александр, это так, — глухо произнес Леопольд. — Сегодня твоя кузина, а моя невестка, как это у них называется... браталась с солдатней и матросней.
— Позор! — пропищал старичок букинист.
— Вы бы, господин капитан, проучили ее, — посоветовал художник. — Да и сестрицу ее не мешало бы...
Помрачневший Агапов сказал:
— Боюсь, что это не по моей части!
Повернулся и вышел. Леопольд продолжал стоять с опущенной головой.
В холодной аудитории, окруженная однокурсниками, Дина взволнованно говорила:
— Государство не может обойтись без художников слова и кисти, без певцов и актеров. Почему же народу, взявшему власть в свои руки, не иметь своих певцов, своих поэтов, своих художников?
— Вся беда в том, — выкрикнул нетерпеливо один студент, — что этим самым певцам дела нет до народа! Им нужна публика, зрители. Аплодисменты сытых!
В аудиторию вошли Иван Пчелинцев и Христо Балев. Пчелинцев сказал:
— Революционный привет, товарищи!
Студенты молча смотрели на вошедших, но Пчелинцева это не смутило.
— Стало быть, на повестке дня вопрос об интеллигенции? — спросил он. — Обсуждаете, с кем она, русская интеллигенция? Интерес вполне законный. И товарища Ленина это заботит, и всю нашу партию. Да, пожалуй, и народу небезразлично, как поведут себя люди, которые на народные деньги, именно на народные деньги, обучались музыке, изящной словесности, художеству...
— Простите, с кем имеем честь? — поинтересовался бородатый студент.
Пчелинцев, успев обменяться с Диной взглядами, с улыбкой ответил:
— Представитель большевистской прессы. Газеты «Известия». Надеюсь, слыхали? А этот товарищ — болгарский коммунист. Его фамилия Балев. Христо Балев. Недоучившийся эскулап вроде вас. За социалистическую пропаганду исключен из университета в Софии, а потом за бунтарство в Париже. Мы с товарищем Балевым просим извинить за вторжение, но мы пришли к вам не как представители прессы, у нас миссия, если можно так выразиться, провожатых...
Дина, смутившись, сказала:
— Садитесь, товарищи. Мы сейчас закончим. Так вот. Часть интеллигенции пока еще бойкотирует революцию. Но такие известные поэты России, как Александр Блок, Владимир Маяковский, Сергей Есенин, Валерий Брюсов, с нами...
Пчелинцев добавил:
— И не только поэты. Известные певцы, художники, композиторы с нами, с революцией. Вы знаете балерину Анну Гринину? Она тоже с нами Эх, видели бы вы, что вчера творилось в театре! Это был подлинный триумф. Верно, товарищ Балев?
— Точно така! — подтвердил болгарин и с улыбкой добавил: — Я гость, и кто знает, придется ли мне еще побывать в вашем прекрасном городе. На память о нашей встрече я хотел бы, с вашего разрешения, если позволите, прочитать вам стихи, которые мне очень пришлись по душе и которые я послал в Болгарию для перевода на болгарский язык. Это отрывок из новой поэмы Александра Блока, поэта, имя которого упоминала только что товарищ Дина.
Балев откашлялся и, сразу посуровев, начал декламировать отрывок из поэмы «Двенадцать».
Полный восхищения взгляд Пчелинцева, казалось, говорил: «Вот так Христо! Ну и молодчина!»
Дина сначала растерялась, но по мере чтения стихов лицо ее светлело. Студенты замерли. Они ожидали, что болгарин произнесет пламенную речь в духе его земляка — тургеневского Инсарова, а он принялся декламировать новую поэму Блока. Наградой гостю были дружные аплодисменты студентов.
Враги революции ушли в глубокое подполье. Конспиративным квартирам заговорщиков в Петрограде, казалось, не было счета. В них собирались люди, давно оторвавшиеся от народа и видевшие в революции только разрушительную силу. Одна из таких квартир была прибежищем весьма разношерстных противников Советской власти: среди них были правые эсеры, меньшевики, анархисты... Хозяин квартиры анархист Арц — небольшого роста, в очках, с острой бородкой — созвал экстренное совещание своих приверженцев.
— Господа, дело идет к тому, что большевики, видимо, распустят Учредительное собрание и Россия окажется во власти дикарей, — без обиняков начал Арц. — Русская интеллигенция говорит Ленину и его комиссарам «нет». Но этого мало, Тем более что кое-кто смалодушничал, пошел к большевикам на поклон. Вы, видимо, уже наслышаны о концерте мадам Грининой и еще некоторых предателей. Самое опасное, что их примеру могут последовать другие. Поэтому предлагается принять следующие экстренные меры. Всех видных интеллигентов надобно взять под наблюдение и постараться воспрепятствовать их ренегатству, измене России. Все средства хороши, вплоть до... физического уничтожения предателей.
— Первой нужно проучить эту Гринину! — истерично выкрикнула рыжая женщина.
— Нет-нет, трогать ее пока не стоит, — поспешно сказал Арц. — Расправа над ней была бы на руку большевикам. Для начала надо бы попугать господ, которые собираются у известного всем вам букиниста по соседству с Гриниными... Попугать как следует... А потом свалить все на большевиков. Вот, мол, как большевики расправляются с русской интеллигенцией. Господа, действовать надо не мешкая! Сегодня, насколько мне известно, все у букиниста в сборе. Небось до утра будут сидеть и заниматься великим словоблудием. Удобный момент, господа, привести наш план в исполнение... Охотники есть?
О северных рубежах Империи говорят разное, но императорский сотник и его воины не боятся сказок. Им велено навести на Севере порядок, а заодно расширить имперские границы. Вот только местный барон отчего-то не спешит помогать, зато его красавица-жена, напротив, очень любезна. Жажда власти, интересы столицы и северных вождей, любовь и месть — всё свяжется в тугой узел, и никто не знает, на чьём горле он затянется.Метки: война, средневековье, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, драма.Примечания автора:Карта: https://vk.com/photo-165182648_456239382Можно читать как вторую часть «Лука для дочери маркграфа».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Роман о тех, кто в погоне за «длинным» рублем хищнически истребляет ценных и редких зверей и о тех, кто, рискуя своей жизнью, встает на охрану природы, животного мира.
Традиционный сборник остросюжетных повестей советских писателей рассказывает о торжестве добра, справедливости, мужества, о преданности своей Родине, о чести, благородстве, о том, что зло, предательство, корысть неминуемо наказуемы.
Между следователем Станиславом Тихоновым и рецидивистом Лехой Дедушкиным давняя и непримиримая борьба, и это не просто борьба опытного криминалиста с дерзким и даровитым преступником, это столкновение двух взаимоисключающих мировоззрений.
Роман А. и Г. Вайнеров рассказывает читателю о том, как рождались такие уникальные инструменты, как скрипки и виолончели, созданные руками величайших мастеров прошлого.Вторая линия романа посвящена судьбе одного из этих бесценных творений человеческого гения. Обворована квартира виднейшего музыканта нашей страны. В числе похищенных вещей и уникальная скрипка «Страдивари».Работники МУРа заняты розыском вора и самого инструмента. Перед читателем проходит целая галерея людей, с которыми пришлось встречаться героям романа, пока им не удалось разоблачить преступника и найти инструмент.