На грани жизни - [55]

После опыта, проведенного над профессором Бедфордом, в западных странах развернулась шумная кампания за «бессмертие». Были созданы общества, взявшие на себя «обязательства» обеспечить «вечную жизнь». Многие миллионеры записались в эти общества и заплатили вступительный взнос, который составлял «всего лишь» 10 тыс. долларов! Дальнейшие дополнительные расходы связывались с приобретением криокапсулы, жидкого азота, с оплатой персонала и, разумеется… с процессом воскрешения. Одним из тех, кто пожелал воспользоваться подобным «благом», стал известный греческий миллиардер Аристотель Онассис, распорядившийся подвергнуть криоконсервации труп своего 24-летнего сына Александра, которому предстояло сменить отца у кормила одной из самых крупных в мире финансовых монополий. Известно, что Александр — опытный пилот, налетавший более тысячи часов, — разбился на своем двухмоторном самолете на афинском аэродроме. И все же Онассис оплатил требуемую сумму, чтобы «заморозить» труп своего сына. В 1973 г. стало известно, что сам Аристотель Онассис и тогдашняя его жена Жаклин (вдова президента США Джона Кеннеди) за «приличную» сумму заключили договор с одной фирмой, обязавшейся после того, как наступит их клиническая смерть, подвергнуть их тела криоконсервации.

С такой же надеждой в США терпеливо ждут своего «воскрешения» уже десятки скончавшихся миллионеров. В американском городе Формингдейл с 1972 г. функционирует настоящая «клиника для мертвецов», которой руководит некто Кертис Хендерсон. Все пациенты, находящиеся в герметически закрытых и глубокозамороженных хранилищах, умирали с надеждой, что когда-нибудь они снова вернутся к жизни. В этой клинике работают по методу доктора Этингера — профессора Венского университета. По его мнению, «ныне человек может воскреснуть, физически воскреснуть после смерти!». Методика венского профессора состоит в следующем: после смерти пациента у него удаляют всю кровь и затем вводят в его кровеносные сосуды специальный раствор глицерина. Тело пациента заворачивают в станиоль и закрывают в сосуд с сухим льдом, поддерживающим температуру -79 °C, который помещают в герметически закрытый ковчег со стеклянным колпаком, названный Этингером спальным холодильником, содержащий жидкий азот (-196 °C). Этот азот периодически заменяют, что позволяет сохранять труп в течение неопределенно долгого времени — до тех пор, пока медицина не будет в состоянии излечить болезнь, приведшую пациента к смерти.

По мнению президента другой калифорнийской фирмы «Транстайм», при замораживании мертвецов «надо исходить из того факта, что медицина и наука быстро развиваются и через несколько десятилетий или столетий станут излечимыми те болезни, от которых сегодня люди умирают. Необходимо переждать это время». И специалисты фирмы также замораживают умерших в специальных контейнерах с жидким азотом, который сохраняет трупы при температуре — 196 °C.

Разумеется, существуют и другие методики добровольного замораживания умирающих людей, лелеявших надежду на последующее «воскрешение». Например, американский профессор Поль Стал обеспечивает своим пациентам пребывание в холодильниках-цилиндрах, куда умирающего можно поместить еще до наступления клинической смерти.

Есть ли основания считать, что подобного рода надежды осуществятся?

На этот вопрос многие ученые отвечают отрицательно. Так, например, нейрофизиолог Питер Гауэрс считает, что основные клетки человеческого мозга начинают дегенерировать сразу же после наступления клинической смерти из-за отсутствия кислорода. Всего лишь через час они погибают окончательно. По его мнению, «похоронная наука», обещающая сохранение клеток организма человека живыми при необычайно низких температурах до бесконечности, — это прежде всего грандиозная финансовая афера, торговая операция без какого бы то ни было теоретического и экспериментального основания».

Того же мнения придерживается и доктор Дэвид Робинсон, работающий на кафедре криобиологии при Джорджтаунском университете. Он полагает, что «успешная криоконсервация всего организма человека может быть осуществлена лишь тогда, когда удастся успешно сохранять при низких температурах все отдельные органы человека, как, например, мозг, да еще при том не нарушить память или индивидуальность пациента. Тогда глагол «замораживать» приобретет совершенно новое значение».

С ними солидарен и канадский врач Эдмунд Декорм: «Замораживание может замедлить некоторые биологические процессы, но не выключить их совсем. Какой бы ни была степень замораживания, в мертвом теле неизбежно будет продолжаться распад молекул. При температурах, которые теперь используют, в организме наступают такие перемены, которые через 4–5 ч становятся уже необратимыми».

Член-корреспондент АМН СССР В. А. Неговский, один из самых известных в мире патофизиологов, утверждал: «Техника еще не в состоянии обеспечить достаточно низкие температуры, которые позволили бы избежать распада нервных клеток и других тканей. Я знаю лишь один подобный случай со счастливым концом — это случай со спящей красавицей. От столетнего сна ее пробудил поцелуй. Это тоже способ реанимации, да к тому же еще и приятный».