На грани - [93]

— Подожди секунду, — попросила я, когда он начал разливать чай. — Хочу тебе показать... — Я встала и обошла вокруг стола. — Это фокус.

Он опять заулыбался. Такая славная улыбка. Радостный, взволнованный. Сияют глаза.

— Фокусник из меня, конечно, никудышный, — продолжала я, — зато я знаю, что зрителям ни в коем случае нельзя заранее рассказывать, что сейчас будет. Если не выйдет — можно сделать вид, что так и было задумано. Смотри. — Я сняла с чайника крышку, схватила чайник и быстро плеснула чаю ему в лицо. Брызги попали мне на руки, но я ничего не почувствовала. Моррис взвыл, как зверь. Я метнулась к утюгу, схватила его обеими руками. Единственный шанс никак нельзя было упустить. Моррис закрывал лицо ладонями. Я вскинула утюг и изо всех сил ударила его по правому колену. Послышался тошнотворный треск и еще один вопль. Моррис боком сполз со стула. Что теперь? Я вспомнила про снимок. От ярости я раскалилась, как кочерга только что из камина. Мне на глаза попалась его левая щиколотка. И я ударила по ней утюгом. Опять треск. Вой. Моррис схватил меня за брючину. Я снова вскинула утюг, но он уже разжал пальцы.

Я отошла в другой угол комнаты. Он лежал на полу, корчась и скуля. На лице появился зловещий багровый ожог.

— Если сдвинешься хоть на дюйм, — предупредила я, — я переломаю тебе все кости. А ты знаешь, я могу. Я видела снимки. Видела, что ты сделал с Дженни.

Я попятилась, не сводя с него глаз. Быстро огляделась, нашла телефон. С утюгом в руке, шнур которого волочился по полу, я набрала номер.

Глава 22

Положив трубку, я замерла в самом дальнем углу от Морриса. Он все еще стонал и всхлипывал. Может, собирается с силами, чтобы вскочить и наброситься на меня? Ударить еще раз? Попробовать проскочить к двери? Меня не держали ноги. Я ничего не могла поделать. Вдруг меня охватила дрожь. Я прислонилась к стене, чтобы не упасть.

Я заметила, что он ползет — сначала робко, потом все увереннее. Он подтягивался на руках, постанывал. Нет, он не встанет. Обе ноги перебиты. Ему осталось только ползать, скуля от боли. Он прислонился к книжному шкафу, приподнялся повыше и вывернул шею, глядя на меня. Лицо сильно обожжено, особенно щеки и лоб. Один глаз почти закрылся. Изо рта вытекала слюна, скапливалась на подбородке. Он закашлялся.

— Что ты натворила?

Я молчала.

— Ты ничего не понимаешь. Я не виноват.

Я покрепче сжала утюг.

— Только шевельнись — и я тебе голову разобью.

Он попытался сменить позу и вскрикнул.

— Господи, как больно! — простонал он.

— Зачем ты это сделал? У нее были дети. Она тебе мешала?

— Ты спятила! Я ни в чем не виноват, клянусь, Надя! Тебе же сказали. Когда убили Зою, я был за сотню миль от города.

— Знаю, — кивнула я.

— Что?

— Зою ты не убивал. Хотел, но не стал. Зато прикончил Дженни.

— Клянусь, это ошибка, — повторял он. — Господи, что ты сделала с моим лицом? Зачем?

Он расплакался.

— Ты хотел убить меня. Как ее.

Мне было трудно говорить. Дыхание сбивалось, сердце колотилось.

— Клянусь тебе, Надя... — прошептал он.

— Заткнись, твою мать! Я видела снимки. В ящике.

— Что?..

— Ты и Фред. И взяла один на память.

Он все понял.

— Да, я их спрятал. Запаниковал, боялся, что ты испугаешься. Но я никого не убивал.

— А когда я предложила встретиться с Луизой в квартире Зои — тоже запаниковал?

— Нет, меня вызвали. Надя, ты все перепутала...

Не знаю, чего я ждала. Может, признания — хоть какого-нибудь. Но теперь я осознала, что он ничего не скажет, я ничего не пойму. Он будет лгать до бесконечности, убедит даже самого себя. Я уставилась на его обожженное лицо, извивающееся тело, единственный глаз.

— Надо было убить тебя, — процедила я. — Прикончить, пока не приехала полиция.

— Да, надо, — кивнул он. — Потому что я невиновен, Надя, против меня нет никаких улик. Меня отпустят, а тебя посадят. Может, попробуешь? А, Надя? Убей меня.

— С удовольствием.

— Так действуй. Давай, дорогая, скорее. — Его лицо стало злорадным.

— Сначала помучайся — как Зоя и Дженни.

— А я тебе помогу, — заявил он, задыхаясь и постанывая, и вдруг пополз ко мне, как громадный слизень. Полз он еле-еле.

— Я же предупредила: разобью голову. — Я поудобнее перехватила утюг.

— Валяй, — предложил Моррис. — Загремишь в тюрьму. А меня отпустят. Если не сразу, то скоро. Так что разделайся со мной сразу.

— Прекрати, замолчи! — закричала я и заплакала. Мне казалось, что он извивается не на полу, а у меня в голове. Я уже собиралась швырнуть в него утюг, как в дверь заколотили, меня звали по имени. За окном светились фары. Я вскочила и бросилась к двери. Открыть ее оказалось просто — хватило и пары секунд. Меня оттеснили в сторону, в дом стали вбегать люди. Я узнала двух полицейских и Камерона. А машины все прибывали. Камерон огляделся. Он был весь в поту, с галстуком на плече.

— Что ты здесь натворила?

Я молча наклонилась и поставила утюг на пол.

— "Скорую" вызвала?

Я покачала головой. Он подозвал полицейского.

— Она напала на меня! — выкрикнул Моррис. — Ненормальная!

Камерон озадаченно перевел взгляд с меня на Морриса.

— Больно? — спросил его.

— Чертовски! Психованная.

Камерон подошел ко мне и положил ладонь на плечо.