На грани человечности - [52]

   Но Эрихью - есть; и даже помыслы подобные - подлость.

   Монотонно шумело море, позади отзывался лес. Извечная, прекраснейшая, божественная музыка.

   ...Издали приглядывая за Одольдо, Суламифь улыбалась с тихой радостью; и все мечты были устремлены в будущее. Интересно, кем станет Одольдо в Конфедерации? социологом? агрономом? астрофизиком? медиком? Всего вероятнее, после Второго Рождения переменит он немало профессий. Главное - быть человеком. Специальность приложится.

   Насколько же приятно будет ему встретить среди звёзд и Эрихью, и её, Суламифь. А наиболее, пожалуй, Виальду фер Эксли.

   Дверь в келью распахнулась без стука, без церемоний; из хрупкой грёзы - в суровую действительность. Сестра Айга возникла на пороге; и Суламифь приветствовала её улыбкой.

   - Единый благослови тебя, сестра.

   - Поручение тебе от матушки, - столь же резко, без предисловий заговорила Айга; депешу протянула. - Доставишь в Арунскую прецепторию.

   - Когда мне выехать надлежит?

   - Возможно скорее. Лучше - завтра поутру. Да хранит тебя святая Аризия в пути.

   И змеёй за дверь ускользнула. Что за поручение - неожиданное и, говоря по правде, странное?

   Неважно. Есть ещё время - уведомить Эрихью и попрощаться.

20.

   - Глянь-ка, Хью: матушка Бариола прибыть изволили. - Брат Миста подмигнул озорно. - Чего ей тут надобно, когда батюшка в отъезде?

   - И принесли же демоны... - буркнул Эрихью; по примеру друга опустил меч.

   - Полноте! не к нам, чай. Впрочем... сюда идёт.

   Время было неурочное, как раз после полуденной трапезы; в такой час мало находится желающих посетить плац. В дальнем конце рубились две пары самых неугомонных братьев, да и то с прохладцей. Вот вздумалось и им, Мисте и Эрихью, друзьям-приятелям, поразмяться после сытного обеда.

   И не в добрый час - мелькнула мысль. Нарвёшься на матушку аризианку - ничего хорошего не жди.

   Матушка пересекла уже границу плаца, остановилась, степенно оглядывая вроде как всех тренирующихся равно.

   - А ведь на нас смотрит, - отметил брат Миста, почти не разжимая губ. - Неужто на молоденьких потянуло её, святошу? Держу пари, из нас двоих изберёт она - тебя, красавчик!

   - Да Единый с нею! - Эрихью определённо не был расположен к солёным шуточкам. - Продолжим?

   Клинки зазвенели с новым задором. И странное желание всецело завладело Эрихью: предстать перед Бариолой в наиболее выгодном свете. Может, для того только, чтобы лишний раз напомнить матушке настоятельнице её позор на турнире?

   И судьба ему улыбнулась: довольно скоро приметил он ошибку в защите противника. Ни секунды даром не теряя, сделал он стремительный выпад - и остановил острие меча в полудюйме от горла приятеля.

   - Всё, брат, - заключил с салютом. - Со святыми упокой.

   - Изящно, изящно! Отрадно видеть молодёжь столь доблестную.

   Излишне, может быть, резко Эрихью обернулся. Матушка исподволь подобралась совсем близко - и, казалось, с искренним благоволением взирала на обоих юношей. Ох, не стоит доверять старой бестии! особенно, когда напускает она на себя эдакий чистосердечный вид.

   - День добрый, матушка. - Всю волю в кулак - но поклониться почтительно.

   - Рады видеть вас во здравии, хвала святой Аризии, - добавил Миста благочестиво - положа руку на амулет.

   - Да хранят Единый и Пророки Его и вас, дети мои, юные воины Веры Истинной. - Бариола милостиво простёрла над ними длань свою.

   - Не угодно ли и матушке меч обнажить? (Признавал Эрихью, что Миста к дипломатии более склонен, нежели он). Дабы показать, какова есть настоящая доблесть, и частицу Вашего неоценимого опыта передать и нам, детям неразумным?

   - Благодарю за доверие. Но не пристало старикам соперничать с задором юности. Тем паче с учениками такого учителя, как преподобный отец Одольдо. - На витиеватое предложение Мисты Бариола отозвалась отказом не менее изысканным; неожиданно взглянула на Эрихью - в упор, с ледяной непреклонностью. - Угодно же мне беседовать с тобою, сын мой.

   - Зачем? - брякнул тот, не найдя ответа остроумнее.

   - Узнаешь. - Бариола красноречиво зыркнула на брата Мисту.

   Едва заметно приподняв брови, тот вложил меч в ножны, поклонился матушке. Улучив момент, незаметно подмигнул Эрихью: не принимай, мол, близко к сердцу, и это минует. И - нарочито неторопливо направился прочь.

   - Пройдёмся и мы, сын мой.

   Лёгким кивком Бариола указала на любопытствующую братию, и ещё одним движением головы - в аллею монастырского сада. Ничего не оставалось, кроме как последовать за матушкой.

   - Чем привлёк вас, преподобная мать, столь ничтожный собеседник, как я? - начал разговор Эрихью, когда лишние глаза и уши скрылись из вида.

   - С кем ещё поговорить в стенах сей обители в отсутствие настоятеля? - Тон Бариолы был необычайно (и неприятно) мягок. - С кем ещё обсудить дела нашей Церкви Святой? Ты, дитя моё, и в Писании, и в дипломатии сведущ. Помимо того... - И - вовсе вкрадчиво: - Ведомо мне, что, невзирая на юные твои годы, батюшка во всём на тебя полагается. И становишься ты - вторым лицом в ордене после него. Не так ли?