На глубоких виражах - [6]

Группу летчиков часто останавливали москвичи, расспрашивали о военных эпизодах. А неутомимые московские мальчишки ходили за нами стайками. Милые неугомонные мальчишки! Совсем еще недавно я сам такими же восторженными глазами смотрел на летчика в форме, который приезжал в Алма-Ату набирать курсантов для Оренбургского училища. И вот теперь мне самому приходится удовлетворять жгучее любопытство мальчишек. А мальчишки хотят знать все, в каждом из них бьется горячее сердчишко будущего Чкалова, Серова, Громова. Многие из этих мальчишек повзрослели раньше поры, и вскоре нам довелось встретиться на фронтовых перекрестках...

Между тем наступил день вручения наград. Нечего и говорить о том волнении, которое мы испытывали, пересекая Красную площадь от Исторического музея к Спасской башне. На всех нас уже были заготовлены пропуска.

В торжественном зале нас принял А. Ф. Горкин. Он объявил, что Михаил Иванович Калинин сейчас выйдет и как бы между прочим попросил нас бы" поаккуратнее с рукопожатиями.

Отворилась небольшая боковая дверь, и вышел "всесоюзный староста" маленький сухонький старичок с бородкой клинышком. На нем серый в полоску костюм, простенькие очки. Взгляд пристальный добрый.

- Поздравляю вас, Сергей Данилович, с правительственной наградой, тихим голосом произнес Михаил Иванович.

Помня предупреждение Горкина, я бережно подержал в ладонях слабую старческую руку.

Ордена и медали получили все летчики нашей эскадрильи. Иван Иванович Попов, командир эскадрильи, получил орден Красного Знамени, командир звена Владимир Пешков был удостоен звания Героя Советского Союза. Тут же, в Кремле, я прикрепил к гимнастерке орден Красной Звезды.

Впоследствии мне довелось много раз получать всевозможные награды, но такого волнения, такого невыразимого подъема, как в тот памятный июньский день 1940 года, я уже не испытывал никогда.

На прощание мы всей эскадрильей сфотографировались с Калининым и вышли на Красную площадь. Летнее солнце щедро заливало огромный город. На Красной площади все было торжественно и величаво. Замерли часовые у мавзолея, сумрачно застыли у кремлевских стен сизые ели, С разноцветных маковок Василия Блаженного на нас, казалось, взирали века богатой событиями российской истории. В безоблачном голубом небе над Кремлем парило полотнище государственного флага страны Советов.

Здесь, на брусчатке славнейшей площади, мы все поклялись не жалеть ни сил, ни трудов, ни жизни самой, чтобы всегда чистым и безоблачным оставалось небо над нашей Отчизной.

ГРОЗНЫЕ ДНИ

Воскресенье 22 июня должно было пройти как обычный выходной день в воинской части. Днем на стадионе намечены были встречи волейболистов, ближе к вечеру - футбольный матч, а вечером в клубе готовился концерт художественной самодеятельности.

Встал я в этот день несколько позже обычного, вышел на балкон. С высоты третьего этажа мне хорошо виден наш аэродром. Позевывая, я облокотился на перила балкона. Было солнечно, жарко.

Но что это? Вместо привычной покойной картины аэродрома я увидел, как по полю бегают солдаты охраны, разбирают оружие и занимают оборону. Блаженное воскресное состояние слетело мигом.

- Маша, - крикнул я жене, - посмотри. Что-то неладно!

А в дверь квартиры уже стучал посыльный.

- Товарищ старший лейтенант, тревога!

Так началась война.

На аэродроме техники готовили самолеты. Когда мы прибежали, одно звено истребителей уже поднялось в воздух для патрулирования. Боевые машины унеслись в жаркое небо и скоро скрылись из глаз. Они искали врага, но враг был еще далеко. Как сообщила вечерняя сводка, немецко-фашистские войска вели бои на границе. Нашему полку было приказано обеспечить охрану моста через Дон. Значит, скоро нужно ждать немцев и сюда, к Ростову?! Неужели враг проникнет на нашу землю так далеко?

В обед у столовой нас всех ждали семьи. Жены плакали. Мы как могли успокаивали их. Тогда не верилось, что немцы продвинутся вперед. Мы были уверены, что врага остановят на границе, а затем боевые действия перейдут на его территорию.

Однако с каждым днем сводки становились все безрадостней. Враг мощной лавиной наступал на огромном фронте. Создалась угроза Ленинграду, пал Смоленск, немцы рвались к Москве.

У нас пока было относительное затишье. Дни проходили в боевых учениях, мы жили на аэродроме, спали под самолетами и ждали приказа вылетать. Вечерами все собирались у репродукторов. Новости были угрожающие. Немецкие войска приближались.

Война... Вот и война. Но как же так? - недоумевали мы. - Ведь буквально на днях, 14 июня, за неделю до войны, было опубликовано сообщение ТАСС о советско-германских отношениях. Я как сейчас помню это сообщение. "По данным СССР, - говорилось там, - Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы". И вдруг - как гром среди ясного неба...

Разумеется, мы тогда еще не знали, что Сталин, единолично принимавший решения по важнейшим государственным и военным вопросам, допустил крупную ошибку, недооценив реальной угрозы войны.