На главном направлении - [69]

Прижавшись к умирающему старшине, Костя вдруг почувствовал себя жалким и беспомощным. Если бы он знал, как пользоваться прицелом миномета, если бы он умел делать сложные вычисления по шкале прицельного приспособления, если бы ему были известны правила стрельбы по закрытым целям, он бы не ушел от миномета и хлестал бы по удирающим фашистам до последней мины, он бы отомстил за все!

— Они снова придут… Уходи, уходи вон туда, — повторил минометчик, показывая рукой на отлогий берег, по которому извивалась глубокая траншея.

— А где сейчас наши? Дядя, это я, Костя, скажите: где наши?

Но старшина уткнулся в землю и больше ничего не сказал. Его вытянутая вперед рука застыла и осталась неподвижной.

Костя подчинился этому последнему жесту минометчика. Он не знал, куда ведет извилистая траншея, но, поднявшись на берег, понял, что это был ход сообщения между огневыми позициями минометчиков и окопами стрелковых рот, которые оборонялись от фашистов с западной стороны. Под ноги попадались разбитые автоматы, противогазные сумки, изорванные шинели, окровавленные лопаты, бинты… Здесь была горячая схватка, но где же теперь наши?

Поднявшись на бруствер, Костя посмотрел по сторонам. Справа и слева в задымленной синеве виднелись заводы, а прямо — рабочий поселок. Вон, кажется, там, за поворотом оврага, начиналась Тургеневская улица.

Это же совсем знакомые места. Только раньше отсюда не было видно вон тех бугров и даже тракторозаводского поселка. Кругом было много домов и всяких построек, а теперь тут почти все сравнялось с землей.

Возле самого уха цвикнула пуля, потом целый рой свистящего свинца пронесся над головой, на бруствере поднялась пыль. Затем пули начали клевать стальной рельс, лежащий вдоль бруствера, за который Костя успел спрятать голову. Потом он прислушался. Покажись — и с двух сторон будешь прошит. Значит, надо продвигаться вдоль траншеи, но куда же она ведет — к своим или к фашистам?

Минометчик показал в этом направлении — прямо вперед. И Костя, где ползком, где перебежками передвигался по ходу сообщения в сторону заводского поселка.

Перед разрушенным зданием он вынужден был остановиться: в этом месте ход сообщения разделился на две канавы. Одна повернула направо, другая уперлась прямо в подвальное окно.

— Так ведь это же наша школа. Вот ты куда послал меня, минометчик! — прошептал Костя, осматривая подвал. — Тут-то мне все знакомо. Если придут фашисты, найду, где спрятаться. Вот мастерская школьного столяра. Попросишь, бывало, у него клею, ворчит, будто отказывает, а глаза отводит в сторону: бери, мол, да уходи, не мешай. А вот школьное хранилище тетрадей и учебников. Теперь тут, оказывается, склад боеприпасов — ящики из-под мин, но ни одной мины, ни одного патрона. А не здесь ли минометчики готовили пищу? Пахнет чем-то съедобным. А вдруг найду корку хлеба, пусть даже дряблую картошку, тогда легче будет пробиться к своим. Что-то ноги подкашиваются…

Но ни корки хлеба, ни дряблой картошки Косте найти не удалось, зато он наткнулся на склад приборов физического кабинета. Тут же были инструменты, проволока, самодельные радиоприемники, станки для намотки катушек, паяльник, отвертки, молоточки, плоскогубцы и даже книжки с чертежами и схемами, по которым занимался Костя в радиокружке. Все это кто-то собрал и аккуратно сложил в один угол.

Сдувая пыль и сажу, осторожно беря в руки то одну, то другую деталь, Костя даже забыл про усталость, про голод: вот теперь-то он вернется в полк не с пустыми руками, теперь-то рация ему подчинится! «Заставлю, все равно заставлю ее работать».

* * *

Рация, которую принес Фомин, была тотчас же установлена в блиндаже Титова. Теперь, имея радиосвязь со штабом армии, командир полка оперативно докладывал командующему обо всем, что делалось в осажденном гарнизоне.

Связь — основа взаимодействия. По первому же радиосигналу штаб армии делал все возможное, чтобы поддержать гарнизон. Особенно артиллеристы: они быстро откликались на запросы Титова. Фашисты пытались еще раз атаковать гарнизон, но, встретив сильную завесу огня артиллерии, которая располагалась за Волгой, откатились назад и замолкли.

Командующий помогал осажденному гарнизону пока только огнем заволжских батарей. Других мер он принять не мог. Главные силы армии, обороняющие Мамаев курган и берег Волги в центральной части города, переживали не меньше трудностей, чем полк Титова.

К радости всего гарнизона по рации было принято сообщение из тыла о том, что в ближайшую ночь самолеты доставят продукты питания и боеприпасы. Эта весть быстро разнеслась по всему полку. Она долетела и до Лизы.

За минувшие дни Лиза пережила немало тяжелых минут. Мать заболела воспалением легких. Ее положили в санитарную роту, и девочка не знала, куда ей с ребятами деваться, потому что к погребу подходили фашисты. Прибежавшие тогда врач и бойцы, что были посланы Титовым, выручили Лизу, Гиру и Петю. Их привели в штаб. Но и тут было опасно. Титов приказал отыскать для них надежное укрытие. Такое место нашлось: трансформаторная подстанция завода с прочными бетонированными стенами, с крепким железным потолком. Подстанция прикрывалась от обстрела заводской стеной.