На главном направлении - [29]
В течение 5 и 6 декабря прорыв вражеских войск на восток ликвидировали, 7 декабря освободили станцию Ревякино, и противник под натиском ударных групп обеих армий вынужден был, бросая танки и другую тяжелую технику, спасаться бегством.
В ночь на 5 декабря вспыхнули ожесточенные бои на левом фланге нашей армии, в стыке с 50-й армией. Однако наступление противника и здесь потерпело неудачу, на следующий день мы отбросили его части в исходное положение.
Это были последние наступательные потуги врага.
В тылу, как нигде, четко просматривались признаки надвигавшихся перемен в форме боевых действий на фронте, и мы предполагали, что стоим на пороге грандиозных событий, к которым долго и тщательно готовились.
Разгром гитлеровцев под Москвой
Наконец долгожданный день наступил: 6 декабря 1941 года Западный фронт перешел в наступление. Наша 49-я армия вместе с другими объединениями получила задачу разгромить группировку врага, угрожавшую Москве с юга. Действия этих войск фронта составили Тульскую наступательную операцию. Ее характерной чертой явилось то, что армии переходили в наступление не одновременно. Первой утром 6 декабря начала наступать 10-я армия, которая взаимодействовала с частями 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, продолжавшими наступление после нанесенного контрудара под Каширой без какой-либо паузы. 8 декабря из района Тулы в сражение вступила 50-я армия. 49-я армия, имевшая в своем составе пять стрелковых дивизий со средствами усиления, перешла к активным действиям 14 декабря после разгрома группировки противника восточнее и южнее Тулы.
В задачу 49-й армии входило: 14 и 15 декабря окружить и уничтожить алексинскую группировку противника и развивать дальнейшее наступление на Калугу. Армия наступала в широкой полосе, достигавшей 70 километров; глубина ее боевой задачи составляла 30 километров.
Войска нашей армии прорвали оборону противника и стали с упорными боями в нелегких условиях продвигаться на запад. Тогда стояли лютые морозы. Слой снега достигал 70–90 сантиметров. Это влияло на темпы наступления.
Тяжело пришлось работникам тыла армии в осеннюю пору, когда казалось, что весь транспорт безвозвратно засел в грязи. Но не легче стало и зимой. Боец с личным и групповым стрелковым оружием кое-как мог продвигаться вперед, преследуя противника. Но как быть с тяжелой боевой техникой, с автотранспортом? Нельзя сказать, что армии, которые имели в полосе своего наступления шоссейные дороги, находились в лучших условиях, нежели мы, наступавшие в менее благоприятной полосе. Всем было трудно. Везде приходилось расчищать снег, прокладывать дороги по целине. Именно в это время мы научились строить дороги, напоминавшие снежные коридоры протяжением до 100–150 километров.
Для дорожников то было время суровых испытаний. Как показал опыт, им меньше всего приходилось считаться с ранее существовавшими дорогами; крайне разбитые в осеннюю распутицу, они не вполне отвечали требованиям, предъявляемым к «снежной дороге». Удобнее оказались открытые поля, пусть даже перепаханные. На них свободнее выбрать кратчайшее направление, легче применить технику. Правда, техники не хватало. Даже грейдер на тракторной или конной тяге являлся большим подспорьем в строительстве полевых дорог. Расчищались обычно трех- четырехметровые полосы с разъездами. По обеим сторонам возвышались снежные стены высотой в 2–3 метра. Выгода таких дорог и в том, что, окрасив машины в белый цвет, мы добивались минимальной видимости их с воздуха.
Отступая, немцы сжигали и разрушали почти все населенные пункты. Не оставалось дорожных знаков, за исключением наименований деревень, написанных по-немецки. Между тем в условиях, когда вся местность покрыта толстым слоем снега и очень мало топографических карт крупного масштаба, крайне важно было обставлять необходимыми дорожными указателями не менее двух направлений в полосе каждой дивизии. Как же решили эту задачу армейские дорожники, во главе которых стояли опытные, трудолюбивые, весьма находчивые люди — военные инженеры 3 ранга Т. Н. Николаев и Р. Л. Ткачев? Они открыли «полевую художественную мастерскую» по изготовлению дорожных знаков. Знаки готовились и для тех населенных пунктов, которые еще находились у противника. Руководствовались при этом картами самого крупного масштаба, на которых видны улицы, переулки. Пока шла борьба за тот или иной населенный пункт, машина, нагруженная дорожными знаками, находилась в непосредственной близости к нему, и через 2–3 часа после его освобождения уже устанавливались указатели на всех въездах и выездах. И командарм, и командиры дивизий не раз выражали свое восхищение четкой работой наших дорожников.
Первые же дни контрнаступления под Москвой зимой 1941 года показали, насколько недооценивалась роль тыла общевойсковым командованием. Поэтому Военный совет Западного фронта издал специальную директиву. В ней указывалось на слабое управление тылом со стороны военных советов армий и командиров соединений. Органы тыла, как правило, отрывались от войск, теряли управление. Многие командиры забывали, что без хорошо организованной работы тыла самая удачная операция может захлебнуться. Эта директива сыграла немалую роль в укреплении системы тылового обеспечения.
