На главном направлении - [134]

Конечно, не всегда соблюдалась точность. Бичом железных дорог являлись переадресовки, и ими грешили и центральные органы ВОСО, и мы, фронтовые начальники. Замечу, что переадресовка поезда — это еще полбеды, а вот переадресовка вагонов в составе данного поезда — это уже настоящая беда, это дезорганизация движения. На протяжении всей войны было издано множество директив, запрещающих делать это, но обстановка менялась порой настолько быстро, что приходилось поневоле давать грузам новые места назначения. И в этих случаях благодаря хорошо поставленной системе учета воинских поездов приказ о переадресовке выполнялся с необыкновенной четкостью и быстротой. Так было до конца войны.

Осенью 1941 года возникло и такое новшество, как паровозные колонны. Сейчас трудно сказать, кто явился инициатором их создания; вероятнее всего, сами машинисты в депо сговаривались между собою и с непосредственными руководителями о том, как эффективней использовать наличный парк. Но для того чтобы это получило широкое распространение, требовались организаторы, умеющие обобщать опыт. Одним из таких организаторов был заместитель наркома путей сообщения Виктор Антонович Гарнык, о котором я уже говорил в связи с подготовкой Белорусской операции[52]. Во время битвы под Москвой машинисты-паровозники (главным образом Белорусской железной дороги) сами стали формировать паровозные колонны особого назначения для выполнения специальных заданий Ставки. Машинисты, их помощники, кочегары, вагонные мастера, работники кондукторских бригад дружно взялись за формирование первых трех колонн особого резерва НКПС по 30 паровозов в каждой. Весь личный состав этих колонн перевели на военное положение, зачислили на все виды довольствия. К слову сказать, вскоре выяснилось, что несколькими днями раньше по такому же принципу были сформированы паровозные колонны на Северной железной дороге под руководством начальника дороги Н. А. Груничева.

Вскоре организовали паровозные колонны имени ГКО в депо станции Челябинск и на Забайкальской железной дороге, где таких колонн насчитывалось 122[53]. Во многом принцип организации оставался таким же, но условия работы сильно отличались — на фронтовых дорогах они были куда более сложными. Работники паровозных колонн на протяжении всей войны проводили поезда под авиационным и артиллерийским огнем противника, неся немало потерь. Имена многих начальников колонн стали известны всей стране. Первой вошла в Берлин 35-я колонна под руководством С. М. Любатова. Начальник паровозной колонны заместитель начальника Южной железной дороги К. И. Даниленко удостоился звания Героя Социалистического Труда; такого же звания удостоена и машинист паровозной колонны № 4 Елена Чухнюк за отличную работу в период Курской битвы и битвы за Днепр.

Труд наших славных восовцев отмечен правительственными наградами, а начальника ЦУП ВОСО генерала И. В. Ковалева назначили в декабре 1944 года наркомом путей сообщения.

Как начальник тыла фронта могу свидетельствовать, что на всем огромном боевом пути войск Центрального, затем Белорусского и 1-го Белорусского фронтов нас всюду выручали паровозные колонны особого резерва НКПС. На них мы всегда полагались. Но и с нашей стороны отказа в чем-либо нужном для людей этих колонн также не было. Мы их хорошо одевали, обеспечивали продовольствием, представляли к наградам. Мы видели в них один из лучших отрядов защитников Родины.

Однако как ни велики были мужество и умение железнодорожников службы тяги и службы движения, они одни не справились бы со своей задачей, если бы с ними рука об руку не действовали ремонтники-восстановители путей и мостов.

Отходя, наши войска стремились не оставить противнику ни одного километра исправной железной дороги, ни одного не взорванного моста. Восстановление их значительно замедляло продвижение вражеских войск и давало выигрыш времени нашему командованию. А когда перешли в наступление мы, то увидели потрясающую картину разрушений, произведенных фашистами на железнодорожном транспорте; были разрушены не только пути и станции, но и все пристанционные сооружения, вплоть до жилищ. Разрушая железнодорожное хозяйство, фашисты старались как можно больше вывезти к себе рельсов, шпал и другого имущества. Взрывались не только мосты, разрушались также высокие насыпи до самого основания, особенно там, где под ними находились водосточные трубы. Иногда казалось, что легче найти другую трассу и построить новую железную дорогу, нежели восстановить прежнюю. Мосты чаще всего действительно приходилось строить заново рядом с подорванными, используя лишь сохранившиеся подходы к ним.

Темп — коренной вопрос в восстановлении железных дорог.

Чем быстрее восстанавливаются коммуникации, тем меньше войска отрываются от баз снабжения, тем успешнее идет их боевое питание. Без железных дорог можно выиграть бой, сражение, даже боевую операцию, но надолго закрепить достигнутый успех очень трудно. Так по крайней мере было в минувшую войну.

Война не ограничивалась районами боевых действий и прилегающей к ним прифронтовой полосой. В глубоком тылу также сильно возрос объем работ по строительству новых и развитию существовавших железных дорог. Вот почему так велика была роль железнодорожных войск в годы Великой Отечественной войны. Численность их достигла 300 тысяч человек — и этого недоставало. Лишь одному нашему 1-му Белорусскому фронту требовалось 30–35 тысяч железнодорожников-восстановителей. И дело не только в численности людей, еще большее значение имел уровень технической оснащенности и обученности их.