На форпостах родины - [4]

Обветренные бородатые шкиперы, сопровождавшие начальника порта, молча смотрели на корабль, недоверчиво покачивали головами и хмурили брови.

— Сказать вам по правде, господин Хвостов, — смущённо заключил начальник, — на таком ненадёжном судне в Америку, конечно, не уйдёшь…

— Так что же прикажете делать? — спросил Хвостов озабоченно. — Других-то судов нет? А на Аляске уже три года ждут корабля.

— Видно, придётся и ещё подождать. Нужно построить новый корабль, чтобы идти без опаски. К следующему лету, я думаю, судно может быть готовым.

— Ну нет, господин начальник! — вмешался Давыдов. — Мы мчались из Петербурга не для того, чтобы здесь казённые деньги проедать. Уйдём и на этом корабле.

— Дело! — согласился Хвостов. — Сегодня я объявляю набор матросов…

…В дальнее плавание «Св. Елизавету» провожал весь Охотск. Новый парус медленно расправился под ветром, и тяжёлая, неповоротливая шхуна вышла на рейд. Окружённый старыми шкиперами, начальник порта с грустью смотрел вслед удалявшемуся судну.

— Неужели дойдут? Отчаянные!.. Но ведь они ещё не знают, каков океан…

— Вернутся, — уверенно молвил кто-то из шкиперов. — Только тряхнёт волна — и вернутся.

Однако в Охотск «Св. Елизавета» не возвратилась. Моряки, прибывшие с Камчатки и с Курильских островов, в пути нигде не встречали знакомого им ветхого судна. В маленьком поселении на берегу долго ещё гадали о судьбе «Св. Елизаветы», но с дальних морских дорог не приходило никаких вестей.

Промышленники, плававшие из Охотска на Аляску на таких же ненадёжных судах, обычно зимовали у Алеутских островов. Рейс занимал иногда и два и три года…

Хвостов и Давыдов прибыли на Аляску ровно через два месяца после выхода из Охотска. Это действительно был отчаянный рейс. Многие опытные мореходы изумились необыкновенной удаче двух молодых балтийцев. В течение пяти лет в далёкой бухте на острове Кадьяке не побывал ни один корабль. А старая изношенная шхуна, которой кончать бы свой век у причала, одолела самые страшные ноябрьские штормы и привезла русским поселенцам в Северной Америке долгожданные грузы.

После такого отважного перехода офицеры шхуны могли, казалось бы, и отдохнуть, однако они позаботились об отдыхе только для матросов. С первыми снегами и морозами, прихватив ружья и добрый запас патронов, Хвостов и Давыдов ушли на лыжах в сторону Кенайского залива, и долгое время о них доходили только случайные, отрывочные вести: индейцы видели их то на малых, рассеянных у побережья островах, то на реках, в тех местах, где ещё не так давно от ножей и копий дикого племени пали тринадцать русских промышленников…

На Кадьяк Хвостов и Давыдов возвратились так же неожиданно, как и ушли, здоровые, весёлые, нисколько не уставшие с дороги. В их походных сумках не оказалось дорогих мехов: только записи да карты неизвестных островов, да груда камней с наклейками, на которых было указано, где и когда эти камни взяты.

Удивлённые промышленники шутили:

— Это что же за охота новая началась? Ни на песца, ни на лисицу — на камни!?

— Я за эти вот камни любую чернобурую не возьму, — говорил Хвостов, бережно укладывая в ящик свою коллекцию. — Может быть, в них, в этих камнях, секрет великих богатств заключён. Наши учёные в Петербурге спасибо мне скажут.

— Одним «спасибо» не проживёшь. Шутка ли тащить этот щебень до самого Петербурга?

— Другое «спасибо», мил человек, — невозмутимо отвечал Хвостов, — тысячи рублей дороже… Это когда о родине твоя забота, не только о себе.

Летом следующего года невредимая, хотя и не раз уже помянутая в заупокойных молитвах «Св. Елизавета» появилась на рейде Охотска, и когда в восторженную толпу встречающих с палубы шхуны сошли два молодых загорелых моряка, даже старые шкиперы в почтении сняли шапки.

…Знакомая дорога через Сибирь в Петербург теперь показалась друзьям слишком однообразной и долгой. Необычно радостно засветились перед ними огни столицы, когда гремящая колымага выкатилась на улицу предместья.

В тот же вечер Хвостов решил явиться к Резанову с докладом. Правитель компании будет, конечно, доволен. Пушнина, доставленная ими с Кадьяка, оценивалась в два миллиона рублей, — такую огромную прибыль компания получала впервые.

Встреча с правителем, однако, не состоялась. Строгий привратник сказал:

— Их превосходительства Николая Петровича нет дома. Отбыли в Японию. На корабле-с…

Изумлённый этой новостью, Хвостов хотел было расспросить подробней, когда и на каком корабле и почему в запретную Японию отбыл сановник, но привратник захлопнул перед ним дверь.

Встреченный на Невском знакомый моряк рассказал, что ещё в июле прошлого, 1803 года два корабля — «Нева» и «Надежда» — под командованием Ивана Крузенштерна и Юрия Лисянского вышли в кругосветное путешествие. «Надежда», которой командовал Крузенштерн, должна была доставить в Японию русского посла Резанова.

— Посол в Японии! — не переставал удивляться Хвостов. — Разве японцы согласились принять нашего посла? Ещё ведь недавно грозили они лютой казнью каждому чужестранцу.

— Быть может, одумались заносчивые самураи? — подсказывал Давыдов. — Эх, Коля, не отправься мы с тобой в Охотск, плыли бы теперь где-нибудь в Атлантике… Нет, дальше, — где-то в Тихом океане. Такое счастье упустили мы с тобой!..