На этом свете - [14]
Дальневосточный поселок жадно принял его в свою босоногую, клыкастую и угрюмую армию. Награждал орденами синяков и ссадин, по капле высасывал наивную зелень смышленых глаз; он бросал его на амбразуры кооперативных гаражей, чужих огородов, протаскивал сквозь минные поля яблоневых садов, замерзших ручьев, пустынных пляжей Японского моря; как свежесодранную шкуру, выдубливал душу злостью школьного пустыря, чужими улицами и районами; выбивал молочные зубы кастетом материнских слез. Каждую секунду этой жирной, сочащейся по губам жизни Радику хотелось стать сильнее, лучше, взрослее. Но мальчик-с-пальчик в нем не исчезал: проникал под кожу с каждым вздохом и шагом, отзывался дрожащими плечами и россыпью мурашек на спине.
Лучший друг Тима как-то спросил:
– Боишься умереть?
– Нет, темноты боюсь.
– Эх ты, салабон…
Два поддона и несколько кривых бревен. Сбиты наспех, лениво и грубо. В узкое пространство меж досками напиханы куски пенопласта и стянуты медной проволокой. Бревна склизкие, разбухшие от влаги, многочисленные щели пестрят болотной тиной.
Плот привязан к кусту лещины длинной бечевкой. В тех же кустах спрятано от посторонних глаз обломанное весло.
Сокровище, а не плот. Лучше, пожалуй, только тарзанка за гаражами.
На озере тишь да гладь. Ни ветерка. Жужжат стрекозы и слепни. В камышах на щербатом куске гранита замерла ящерица. Жара.
Озеро небольшое, холодное и глубокое. Сдавлено сопками. Со стороны поселка берег глинистый, скользкий, а на другом берегу – отвесная скала. Озеро вытянуто, как бутылка из-под кефира. С боков на многие километры тянется болотная гать – лучше не соваться. Зимой озеро сковывает льдом, а вдоль берега на сухой, как песок, пороше встречаются тигриные следы. В феврале тигры шалеют от голода и подходят вплотную к поселку. Дерут собак. Один случай – загрызли солдата-срочника. Но летом можно не бояться: в тайге много живности помимо людей.
Тима с Радиком идут через лес знакомой тропинкой. Разговаривают мало – густая тишина тайги устанавливает свои правила. Через полчаса два мальчика выходят на глинистый плес. Оба тяжело дышат, лица раскраснелись, блестят намокшие от пота челки.
– Сначала купаться, – говорит Тима.
– Можно.
Дети скидывают одежду и несутся в воду. Тима старше на два года, умеет плавать. По-собачьи брызгаясь, он ныряет в воду, разрубая тишину, пугая лягушек и прибрежных окуньков. Нудные и тягучие десять секунд – условное безвременье – он плывет под водой. Радик стоит у самой кромки, по щиколотку утопая в глине, напряженно ждет. Наконец Тима выныривает, и солнечный детский визг разносится по тайге.
Радик заходит в воду осторожно, боясь поскользнуться. Смуглые тонкие руки умело балансируют. Пальцы растопырены в разные стороны. Он заходит по-грудку, набирает полные легкие воздуха и, зажав пальцами нос, приседает, уходит с головой в темную воду.
Становится страшно и хорошо. Действительность густеет, погружая тело в волшебное состояние невесомости. Звуки мира сливаются в одно протяжное: «У-у-у-у-уллл…». Радик выдувает пузырьки углекислого газа и выныривает на поверхность, ошарашенный и счастливый. Умывает лицо ладонью, фыркает. И сразу же на него падают день, свет, звуки, тепло… Радик вот-вот собирается заорать от счастья, но крик ломается в горле. Полузнакомый внутренний голос останавливает, просит не разрывать звуком красоту мгновения. И Радик подчиняется этому голосу. Ему всего семь лет. Он не знает, что душа в этот момент перешагнула на новую ступень невесомости бытия.
Тима размашисто плавает в нескольких метрах от берега.
– Мы сюда с братом ночью ходили за раками, – хвастается он.
– Ну и как?
– Жопой об косяк. Полное ведро.
– Не гони, – Радик улыбается.
– Кто гонит-то? Отвечаю! – Тима тоненькой струйкой пускает воду изо рта.
Радику нечего возразить, и он ехидничает:
– Сейчас они тебя за яйца схватят.
– Это тебя схватят. Они у берега тусуются.
Радик неуверенно мнется. Тима врет, нет здесь никаких раков, но отчего-то явственней ощущается прохлада на внутренней стороне бедер.
– Не боись, они дрищей не кусают.
– Сам ты дрищ…
Тима громко смеется. Смех у него лающий, грудной, совсем не детский. И, потеряв власть над телом, он с головой погружается в воду. Тут же выныривает, раздраженно чихает. Теперь уже смеется Радик.
Потом они долго загорают на берегу. Пишут на подсохшей глине матерные слова, рисуют грязные мерзости. Все так весело. Все так интересно. Разрушаются границы непроизносимого вслух, и крепче самых прочных узлов дети связывают себя сальными смешками, кривыми ухмылками. По капле впитывается в глаза пошлость мира. А капля – это незаметно, но очень много.
Тима произносит:
– Я скоро курить начну.
– Зачем?
– Все нормальные пацаны курят. Давай со мной?
– Не знаю…
– Ссышь, что ли?
– Батя отлупит.
– Боишься – так и скажи. А то ба-а-атя…
– Ничего я не боюсь. Айда на плот лучше.
– Дело.
Тима шагнул первый. Плот хлюпнул, зарылся в воду с одного края, но ребенок мелкими шажками засеменил к центру, выравнивая крен. Не оглядываясь, бросил Радику:
– Отвязывай пока.
Радик ухватился за ветку орешника, стряхнул клещей. Потом вытянул ссохшееся, как вяленая рыба, весло. Подлез под куст, отвязал веревку.
В XIX веке произошли важные события, повлиявшие на историю психиатрии, но средства и методы лечения чаще всего имели причудливый и даже нелепый характер, например, пациенты английских психиатрических лечебниц выпивали в среднем 5 пинт (2,8 л) пива еженедельно. Для лечения психических заболеваний применяли такие, на наш, современный, взгляд, беспощадные меры, как удаление зубов или удаление клитора и яичников у женщин, лечение ртутью и рвотой. Такова была «старая» психиатрия: тело считалось основным источником психологических бед.
Психика человека — до сих пор неразгаданная тайна. Современная психиатрия плотно связана с нейробиологией и исследует то, как окружающий мир влияет на головной мозг и как головной мозг людей с психическими расстройствами функционирует в этом мире. В этой книге мы подробно рассмотрим самые распространенные, но в то же время очень спорные расстройства, причины которых даже сейчас изучены не до конца. — Почему раскрытие природы шизофрении происходит параллельно с развитием науки о мозге? — Почему депрессия — действительно серьезное заболевание, на которое стоит обратить пристальное внимание? — Почему сформированная зависимость на самом деле — поражение системы нейронных связей в мозге? — Деменция — признак только ли стареющего организма? В логике психиатрического исследования одним из наиболее интригующих моментов является сюжет с вынесением на первый план конкретного органа, материального объекта, находящегося внутри черепной коробки — головного мозга. Наше исследование — история о том, как психические расстройства стали расстройствами головного мозга, а психиатрия превратилась из маргинальной науки в полноценную медицинскую дисциплину.
Наше сознание – предмет споров сильнейших умов человечества, область исследований, в которой настолько же много интересного, насколько мало определенного и окончательно доказанного. Человечество развивается, создает новые технологии, но в области нашего мышления, психики и психологии до сих пор есть много белых фрагментов, которые только ждут своего исследователя. Психиатрия и философия сознания – интригующая тема, где нет однозначных трактовок и не так много научно-доказанных фактов, но возможно именно из-за этого так занимательно изучать природу психики, наших реакций, психических расстройств и искать причины их взаимосвязи с нашим сознанием.
Битва за Ленинград — самое продолжительное сражение Второй мировой войны, длившееся с 10 июля 1941 года по 9 августа 1944 года. Через призму биографий как прославленных полководцев, так и неизвестных героев автор вырисовывает масштабную картину обороны Ленинграда. Акцент в книге сделан на действиях войск Ленинградского фронта, сражавшихся изнутри блокадного кольца. Голод — самое страшное и безжалостное испытание, которое может выпасть на долю человека. Голод стирает тысячелетия цивилизации, низводя людей до первобытного состояния.
Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…