На ее условиях - [9]

— Д-да, он еще не встречался с поверенным, чтобы изменить завещание, но говорил, что хочет это сделать.

— Тогда вот моя цена. Когда Фелипе умрет и вы вступите в права наследства, я хочу, чтобы вы отписали остаток поместья в мою пользу.

— Весь?

— Там не так уж много осталось. И вы хотите, чтобы я на вас женился, не так ли? Чтобы Фелипе думал, что его драгоценный виноградник снова цел?

— Конечно!

— Тогда, если вы согласны на мое условие, можете считать нас официально помолвленными.

Глава 4

— И так, моя будущая супруга, что скажете? Мы договорились?

Договорились? Кровь так гремела у Симоны в висках, что она едва слышала собственные мысли. Часть ее уже праздновала — она добилась немыслимого и получила согласие Алесандера. Скоро Фелипе увидит свой драгоценный виноградник вновь объединенным под сенью их брака.

Но когда его не станет, когда их брак будет расторгнут, виноградник останется целым — Алесандер завладеет всем поместьем. По легкой улыбке, с которой он ждал ее ответа, Симона могла сказать: он предвкушает их соглашение. Стоит ли ей принять его условия? Фелипе пообещал: после его смерти то, что оставалось от его поместья, будет ее. Он хотел, чтобы лозы остались в их семье, хотел, чтобы у нее были средства. После того как ее расточительные родители оставили ее с пригоршней сувениров и больше ни с чем, это поместье должно было стать ее единственным имуществом. И если она отдаст его Алесандеру, то снова останется ни с чем. Но что пользы ей с виноградника, если она все равно собирается возвращаться к учебе в Мельбурне? Что он для нее, кроме связи с прошлым и жизнью, которой она была лишена? Ей нет места здесь, по правде говоря. Несмотря на наследственность, она не была виноделом. Она даже толком не знала языка.

— Хорошо, — почти прошептала Симона, зная, что на самом деле выбора у нее нет. — Договорились.

— Отлично, я скажу адвокатам подготовить соглашение.

— Это не должно получить огласку! Фелипе не должен ничего заподозрить.

— Вы считаете, я хочу, чтобы это стало публичным достоянием? Нет уж, мои юристы не проронят ни слова. Никто не будет знать, что наш брак ненастоящий.

Симона кивнула, внезапно почувствовав огромную усталость. Она пришла сюда и добилась того, чего не смела ожидать. Случилось невозможное, и Алесандер Эскивель согласился на ее безумный план. Скоро виноградник будет объединен, и у Фелипе снова появится причина улыбаться. Она должна быть вне себя от радости. Но вместо этого Симона чувствовала себя выжатой, морально и физически.

— Мне нужно идти, — сказала она, увидев, что за окном уже стемнело. — Фелипе будет волноваться. — Она снова взглянула на Алесандера. — Полагаю, вы свяжетесь со мной, когда бумаги будут готовы?

— Подожди, я возьму куртку и отвезу тебя домой.

— Не надо, — запротестовала она, но Алесандер уже исчез в спальне.

Она вполне может добраться на автобусе. Дорога будет долгой, зато у Симоны появится время подумать. И еще ей хотелось вдохнуть ветер, не приправленный смесью ароматов цитруса, мускуса и чистейшего тестостерона.

— Надо, — сказал Алесандер, вернувшийся с курткой и ключами. — Нам нужно многое обсудить.

— Что, например?

— Например, как мы познакомились, для начала. Нам нужно сопоставить наши истории. Полагаю, ты не хочешь, чтобы я рассказывал людям, что ты явилась ко мне на порог и предложила на тебе жениться. Плюс нам надо рассчитать, как скоро осуществить наш план. Учитывая состояние Фелипе, ты вряд ли хочешь долгую помолвку?

— Н-нет… — О таком она и не думала.

Конечно, он прав, просто Симона не позволяла себе планировать настолько далеко. Слишком не уверена она была в том, что сможет провернуть этот план и получить согласие Алесандера.

— Давай назначим церемонию на следующий месяц, а тем временем нам надо будет появляться вместе на публике. Это решим по ходу дела. Кроме того, я думаю, самое время мне поближе познакомиться с будущим родственником.

Машина Алесандера была компактной, с низкой посадкой, и выглядела так, словно ее место скорее на гоночной трассе, чем на городских улицах. Черный цвет только усиливал это впечатление. Симона осмотрела авто с подозрением.

— Ты уверен, что ее можно водить в городе?

Алесандер рассмеялся, низко и бархатисто, и усадил ее в свой суперкар. Окруженная непривычной роскошью, Симона чувствовала смех мужчины как прикосновение внизу живота. Она неловко поежилась в объятии кожаного сиденья.

Суперкар не столько ехал, сколько крался по улицам Сан-Себастьяна — хищник, отражающий натуру владельца, готовый мгновенно сменить полосу или обогнать более медленного соперника. Потом они выехали на шоссе, и мотор мягко взревел, пожирая мили до маленького рыбацкого городка под названием Гетария.

По дороге они сочинили историю о том, как случайно встретились в Сан-Себастьяне, где Симона остановила Алесандера на улице, чтобы спросить дорогу. Вернее, историю составил Алесандер, пока Симона изо всех сил старалась игнорировать головокружительный эффект от пребывания рядом с ним в очень небольшом замкнутом пространстве. Ей не нужно было поворачивать голову, чтобы знать, что он рядом. Им был пропитан воздух, которым она дышала, и запах кожаных сидений делал эту смесь еще более пьянящей. Ей не нужно было смотреть на его длинные пальцы, чтобы знать, как уверенно они сжимают руль, и она знала, когда он переключал скорость, потому что движение воздуха от его жеста ласкало ее бедро.