На дыбе. Русский исторический детектив - [55]

Нежная любовь

Задумался Пётр: уж очень унизительно для него было такую ценность потерять. Посмотрел на Апраскина:

— Граф, пошли гонца к генерал-полицмейстеру Девиеру. Пусть именем моим скажет: по всем дорогам погоню устроить, караулам на заставах повальный обыск делать и на улицах арестовывает всех и каждого, кто по приметам подходит. И надо, чтоб светлейший со всей срочностью сюда прибыл.

Вдруг в опочивальню без всяких церемоний влетела прелестница, годов двадцати с небольшим. Она торопливо сделала Государю книксен и бросилась на колени перед ложем. Схватив руку раненого, она осыпала её страстными поцелуями, сквозь душившие её рыдания причитала:

— Ах, мой милый Рокентин! Кто покусился на твою жизнь? Пусть отсохнет длань того, кто её на тебя поднял! Пусть небеса поразят нечестивца!

Доктор Спектор мягко заметил:

— Больному волноваться не есть хорошо, ему требоваться покой… Мадам Севож, не делайте опасность жизни мой пациент.

Нина, услыхав про опасность для своего возлюбленного жениха, закатила глаза и, смертельно побледнев, прошептала:

— О мой милый Рокентин, коли с тобой что пакостное случится, так я вслед за тобой сойду под гробовую сень! — По её лицу катились крупные слёзы.

* * *

Вскоре прибыл и светлейший князь. Его отыскали на какой-то ассамблее. Меньшиков расцеловался с Государем, походя ущипнул Нину за мягкое место, сказал два слова сочувствия Рокентину.

— Ты не посылал, Александр Данилович, к господину Рокентину нарочного? Для того, дескать, чтобы посмотреть застёжку.

Вникнув в суть дела, Меньшиков начал дико хохотать, приговаривая:

— Ну, подлецы, ловкие! Моим именем прикрылись. Токмо мыслю аз, что сим блядиным сынам далеко не уйти. Девиер дело уже делает: повсюду рогатки поставлены, хватают всех подряд.

— Поехали к генерал-полицмейстеру, — приказал Пётр. И обратил лицо к раненому: — Господин Рокентин, набирайтесь здоровья. Надежду имею на вашей свадьбе скоро гулять, — и он подмигнул игриво Нине.

Великий чародей

Россию издревле любят посещать самые загадочные личности. Рокентин, может быть, один из самых таинственных. Кто он и откуда? Предположений было много, но наверное никто сказать не умел.

Первое появление Рокентина в высшем петербургском свете вызвало восторг и ужас. Случилось это в Летнем дворце. Про Рокентина уже ходил слух, что он обладает секретом философского камня и умеет из ртути получать золото и серебро.

И вот перед знатью появился человечек невысокого роста, с горящим взором, с густыми бровями, с лицом, обрамленным бородой в мелких кудряшках.

Слуга поставил на столик две банки с водой. Рокентин воздел к небу руки:

— О сферы седьмого неба, помогите мне раскрыть пред почтенной публикой некоторые ваши священные тайны. — И затем к присутствующим: — В сих банках самая обыкновенная вода. Дворцовый слуга сейчас почерпнул её из колодца. Всякий может ощутить воду на вкус, дабы убедиться в справедливости моих слов. Итак?

Первым отпила из банок наложница Государя леди Гамильтон (тогда её голова была ещё на плечах) — она была любительницей острых ощущений. Её примеру последовал любознательный Ментиков. Стирая простонародно уста ладонью, молвил:

— Влага самая натуральная, только малость, может, железом отдает. Но сие нередко происходит с подземной водой.

Рокентин воздел вновь очи к небу, торжественно провозгласил:

— А теперь мать всех субстанций обратись в кровь живую! Он слил воду в одну банку и набросил на миг плащ. Когда он плащ сдернул, по залу пробежал вздох ужаса:

— Ах, кровь натуральная!..

Затем подошел к чаше на высоких трёх ножках — что-то вроде языческого жертвенника. Рокентин высыпал в чашу столовую ложку вещества красноватого цвета. Вновь посмотрел на присутствующих:

— Сей магический кристалл не воспламеним… Тут же нашлось несколько охотников, которые пожелали опровергнуть слова чародея. Однако у них ничего не вышло. Затем Рокентин протянул публике пузырек с жидкостью:

— Это обычный винный спирт, и желающие могут это безвредно ощутить на вкус. — И вдруг неожиданно мощным голосом чародей рявкнул: — Каждый попробуй совладать со страхом своим. — Возвел очи к потолку. — Огонь небесный, снизойди к нам! Он плеснул жидкость в жертвенник. Яркое белое пламя метнулось под своды зала. Истошный дружный крик ужаса вырвался одновременно у всех. Даже Пётр, сидевший в первом ряду, не вольно прикрыл глаза рукавом кафтана. Дамы попадали в обморок, мужчины побледнели.

Но Рокентин решил публику ошарашить до конца. Он важным тоном произнёс:

— Если Государь позволит, а дамы и господа пожелают, я в сей же миг подыму весь этот дворец с людьми и скотами на высоту в одну версту с четвертью. Оттуда каждый сможет в сию подзорную трубу, что лежит на моем столике, зреть столицы мира — Рим, Лондон, Париж. Но вперед говорю: при обратном опускании порой случаются значительные разрушения и жертвы. Будем рисковать?

— Будем, будем! — радостно закричал Меньшиков, принявший очередную порцию ренского.

Однако собрание уже успело увериться в беспредельных возможностях Рокентина и наотрез отказалось подыматься на версту с четвертью. Особенно пугала эта самая «четверть», придававшая словам Рокентина незыблемую достоверность.