На дорогах Афганистана - [25]

— Такие, как я.

Осматривали меня, мою седеющую бороду, каракулевую шапку. Добродушно усмехались.

— Вы как будто родом из Афганистана! — сказал вдруг какой-то старик.

Я поблагодарил за комплимент и начал рассказывать о Польше, о ее истории и новой жизни на моей родине. Рассказал также о второй мировой войне, о пережитом мной в Освенциме. Когда мне не хватало запаса слов на дари, на помощь приходил Экбаль.

Я закончил рассказ. Ибрагим взял меня за руку и сказал, что всех присутствующих я могу отныне считать своими друзьями. Посмотрев на слушателей, я искренне их поблагодарил.

Позавтракав (первый раз в жизни я пил молоко, пахнущее розами), мы простились с гостеприимным домом Ибрагима Али. Слуга, который проводил нас вниз, поставил рядом с «газиком» подарок — корзину персиков.

Раима я застал в плохом настроении. Он, видимо, сердился на нас за то, что мы оставили его одного. Шофер усердно хлопотал около машины, и ни для кого у него не было времени. Все свалилось на его бедную голову. Ведь машины вот-вот тронутся. А что было ночью! Его хотели столкнуть с дороги и обокрасть, но злоумышленники не знали, с кем они имеют дело!

— Ну ладно, Раим, спасибо тебе. Здесь хлеб и персики, ешь скорее, а то, того гляди, тронемся.

Раздавшиеся через минуту сигналы машин подтвердили мое предположение. Колонна двинулась. Пятыми или шестыми мы проехали заново проложенным бродом. На главной улице Чардеи-Горбанда я увидел лавки, заполненные илом до средних полок с товарами. На верхних еще красовались какие-то яркие чайники и коробочки с безделушками. Теперь бы на полную скорость — и до Кабула. Однако ничего не получалось: мы продвигались едва-едва. На улице работали люди, выбрасывая наверх застывшую грязь.

Вдруг раздался крик. Я увидел, как группа людей бросила лопаты и побежала. Из илистой массы показалось плоское тело черной кобры. Затем змея не спеша погрузилась в темное месиво. Я взглянул на Раима. Бледный, лихорадочно вцепившийся в руль, он что-то бормотал себе под нос.

— Что с тобой, Раим? — спросил я.

Ответа не последовало. Самообладание вернулось к нему лишь тогда, когда мы отдалились на несколько десятков метров от рокового места. Изображая змею, он небрежно держал руль одной рукой, в то время как другая словно превратилась в черную кобру, готовящуюся к нападению на бедного человека. Раим грозно шипел, а при движении, имитирующем скачок змеи, издал абсолютно неповторимый звук. В конце концов он закатил глаза, изображая мертвеца. На какое-то мгновение Раим даже опустил руль и поднял обе руки: символическая жертва кобры умерла от ядовитого укуса.

Мы ехали все быстрее, обгоняя другие машины. Но вот Раим вырвался вперед. Наш досточтимый «газик» несся вдоль живописной долины Горбанда со скоростью шестьдесят километров в час.

Далеко за полдень мы въехали в Чарикар. Тут Раим объявил, что мотор перегрелся. Я уже знал, что в таких случаях заставлять его спешить бессмысленно, ведь настало время обеда. Не стоило доводить дело до неисправности карбюратора или бензонасоса — наиболее популярных объяснений проголодавшихся местных шоферов. Я понял также, что в Чарикаре Раим ни за что на свете не даст лишить себя привилегии первого очевидца бедствия, постигшего Чардеи-Горбанд. Но я все же поторапливал его, хотя и знал наверняка, что потеря времени неизбежна.

Чайхана в это время была битком набита людьми. В ресторане, частично европеизированном, помимо покрытых коврами нар стояли столики со стульями. Я занял место за столиком, заказал плов и чай для себя и Раима. Раим тем временем расположился около нар и вскоре был буквально облеплен жадными до новостей слушателями, которые то и дело, повинуясь его жестам, обращали свои взоры на меня.

Я знал, что рассказ о происшествии в Чардеи-Горбанде переплетался с легендой обо мне, а все вместе имело целью поднять престиж Раима как человека, ниспосланного Афганистану самой судьбой. Было уже темно, когда мы двинулись дальше. До Кабула оставалось километров семьдесят по шоссе. На тех местах, где сооружались мосты, плотины или шло асфальтирование, предстояли объезды. Километров за двадцать до цели нашего путешествий, перед последним перевалом, мотор «газика» вдруг закашлял и наконец заглох. Раим с печальным видом сообщил, что кончился бензин. Я был взбешен и даже не нашел, что ответить. Давала о себе знать холодная ночь в горах. Мой горе-шофер выскочил из машины и побежал к придорожным домикам. Через минуту он вернулся и объявил, что нашел для меня теплое помещение на то время, пока он будет доставать бензин.

В маленькой каморке топилась железная печь, тут же сидело несколько местных жителей. Я молча сел на придвинутую скамеечку и оперся о стену. Тепло и усталость сделали свое дело. Проснулся я, когда солнце стояло уже над горами. Передо мной стоял улыбающийся Раим. Я хотел было отправиться немедленно, но аромат, доносившийся из кухни, заставил меня переменить свое намерение, «ведь лишние полчаса, — подумал я, — проблемы не решат».

Через некоторое время мы уже съезжали в кабульскую котловину. На бескрайнем зеленом пространстве выделялось серое пятно города. Коричневые горные цепи отделяли зелень равнины от голубизны неба.