На Диком Западе. Том 3 - [2]

В то время как почти весь отряд бросился вперед, около предводителя осталось только три человека: два вооруженные негра-невольника верхами, следовавшие за своим господином в некотором отдалении и ведшие в поводу вьючных лошадей, и молодая очаровательная дама, взор которой с выражением самого теплого сочувствия не отрывался от мрачного лица ее спутника.

Она была так похожа на него, что в них без труда угадывались брат и сестра.

— Роланд, дорогой, — спросила Эдит Форрестер, кладя руку ему на плечо, — что печалит тебя? Почему ты не торопишься вместе с другими поздороваться с добрыми людьми, которые встречают нас так гостеприимно?

— Эдит, — возразил Роланд, — неужели ты думаешь, мне не больно при мысли, что я должен ввести тебя в низкую, убогую хижину, как вот та, которую ты видишь вон там невдалеке? Ведь лучшего дома нельзя построить для тебя в этой дикой стране.

— Да я и не требую лучшего! — прозвучал определенный ответ Эдит. — Ив таком доме надеюсь я быть так же счастлива, как в доме моего отца, если я буду с тобою и если ты будешь охранять меня.

При этих словах по лицу Роланда скользнуло выражение радости.

— Превосходно, — сказал он, — так я сделаю все, чтобы ты устроилась здесь по душе. Я молод и силен. С помощью нашего старого невольника Цезаря я раскорчую лес, вырубив гигантские деревья, и на том месте, где подымались к небу их гордые вершины, посею столько маиса и пшеницы, сколько нам необходимо для пропитания. Эх, если бы наш дядя был не так суров и не заставлял бы тебя искупать мою вину, сейчас тебе принадлежало бы превосходное имение со всеми удобствами и избытком роскоши. А теперь, по моей вине, ты вынуждена скитаться по лесам, как безродная. Меня удручает сознание, что я, я один виноват в твоих несчастьях.

— Ты ошибаешься, Роланд, — возразила Эдит. — Не может быть, чтобы наш дядя так сильно рассердился на столь незначительную провинность и вынудил меня скитаться по свету, лишив наследства. Время объяснит все; а пока я с радостью поживу с тобой и охотно разделю труды и лишения, которые ты так великодушно ради меня взвалил на свои плечи.

— Так может рассудить только моя благородная и добрая Эдит, — сказал повеселевший молодой человек. — Но посмотри! Кто это скачет к нам? Судя по его наружности и одежде, это командир форта, полковник Бруце, гроза индейцев.

Роланд еще не успел договорить, как к ним подскакал статный всадник, глядя почти с завистью на полную сил, мужественную фигуру незнакомца.

Полковник Бруце был лет пятидесяти, хотя на вид выглядел гораздо моложе и свежее, так как в его густых, черных волосах, ниспадавших на плечи, совсем не замечалось седины. Он был честен и отважен и обладал всеми качествами и добродетелями, необходимыми на его опасном посту. Подъехав к молодому Форрестеру, он дружески потряс ему руку и его сестре, дав своим радушием понять, что считает их за желанных гостей; при этом он с большой теплотою сослался на дружбу с одним из их близких родственников, умершим незадолго перед тем. Сердечная встреча способствовала тому, что последняя тень удрученного состояния духа исчезла с лица молодого воина; беззаботно ехал он рядом со своим новым другом, который еще до прибытия в форт, представил ему своего старшего сына, выехавшего вместе с другими навстречу вновь прибывшим. Том, казалось, был достойным сыном своего отца. Несмотря на свои двадцать лет, он был шести футов ростом, и все его обращение было так просто и сердечно, что он тотчас же приобрел расположение Роланда Форрестера.

— Да, да, он добрый малый, — сказал полковник,

едва его сын отъехал несколько дальше. — Ему исполнилось только четырнадцать, когда он снял скальп с воина из племени шавниев. И это в честном бою, один на один, когда никто не мог оказать ему помощи. Это случилось так. Том искал в лесу лошадь соседа — она вырвалась из конюшни и убежала — и вдруг увидал около нее двух индейцев-шавниев. И представьте, мистер Форрестер, Том выстрелил первым, так как индейцы бросились на него, и он не ожидал от них для себя ничего хорошего. Вместо всадника он попадает в лошадь, та падает, увлекая за собою седока. Том схватывает ружье и бросается тотчас же на упавшего индейца. Другой шавний, пеший, стреляет в Тома и прячется затем за дерево. — «Э! — решает мой Том. — Лучше синица в руках, чем журавль в небе!», бросается к упавшему индейцу, раздробляет ему череп как раз в тот момент, когда шавний собрался подняться, и улепетывает к форту. Другой индеец погнался за ним, да не мог догнать, и мой Том вышел победителем… А ему было только четырнадцать! Но довольно об этом. Вот мы и на месте, и я еще раз приветствую вас, прекрасная мисс Эдит! Желаю вам никогда не переступать порога дома, где вы оказались бы менее желанной гостьей, чем в нашем форте!

Глава II Странствующий Натан

Когда из крепости увидали переселенцев, все выбежали встречать их, кроме жены коменданта и ее дочерей, старшей из которых едва минуло семнадцать лет. Они приняли гостей, которых им представил полковник Бруце, так же сердечно, как и все остальные крепостные жители. В комнате, кроме хозяек, находилась еще молодая девушка по имени Телия Доз, на лице которой выразилось странное и заметное беспокойство, когда она услышала имя капитана Роланда Форрестера.