На десятом небе - [8]

Элис фон Фроулич вошла в спальню дочери, чтобы убедиться, что та уже спит. Несколько шерстяных одеял и одно стеганое были стянуты к голове. Играло радио, но Сьюзан часто засыпала под музыку.

Лампы были выключены, но свет из коридора позволял кое-что увидеть, и Элис окинула комнату взглядом. Бесспорно элегантная, как и весь дом Джулиана, она совсем не была похожа на комнату, где живет подросток. Отметив это в очередной раз, Элис вздохнула.

Сьюзан нравилась Англия, поэтому Джулиан позволил ей выбрать две картины Гейнсборо из своей коллекции: маленькая девочка в голубом платье и два спаниеля на атласной подушке. Ее мебель и личные вещи тоже были английскими: кровать и столик королевы Анны, антикварное кресло-качалка с любимым цветом Сьюзан – розовым, серебряная расческа и дамское зеркальце. Джулиан подарил ей все это на прошлое Рождество вместе с серебряными рамками для фотографий.

Нагнувшись, Элис взглянула на фотографии. Сьюзан, конечно, очень любила отца: Уилл был на каждой из них. Вот они в кабине пилота его Малыша Пайпера, когда Сьюзан было четыре года. Вот она сидит на его коленях под зонтом в «Черной Жемчужине» – любимом ресторане их семьи в Ньюпорте. Вот она стоит на пристани, перед тем как он отправился на Средний Восток. Элис помнила, когда были сделаны все эти снимки. Затем взгляд упал на четвертую фотографию.

– Фрэдди, – прошептала она.

Вот он в свое последнее Рождество стоит вместе с Уиллом перед елкой. Ее долговязый ленивый мальчик со скобами на зубах, такой красивый, высокий. На этом снимке Фрэд был почти одного роста с Уиллом. Как же Элис не замечала этого раньше? Может, просто так снято? Его ноги не видны; может, Фрэд стоит на ящике или стопке книг?

– Мама? – спросила Сьюзан, ладошкой закрываясь от света.

– Милая, ты проснулась. – Элис села на край кровати.

– Тебя не было дома.

– Ты не слышала мое сообщение? – встревожилась Элис. – Я оставила его на автоответчике.

– Да нет, слышала.

– Мы пили коктейли с Дином Шерри, а затем несколько друзей Джулиана решили поужинать вместе. Поэтому мы пошли в дом к Мартину и приготовили индонезийскую еду, потом слушали, как Армандо исполнял новые произведения на пианино.

– Господи, какая скука, – сказала Сьюзан, хмурясь.

– Ты ела?

– Да.

Элис пристально посмотрела на Сьюзан, будто хотела понять, что у той на уме. Голос девочки звучал напряженно и мрачно, словно она пыталась заставить мать почувствовать за собой вину.

– Что ты ела?

– Папа сводил меня в «Чеддерс». Я ела салат.

– Зачем ты позвонила отцу? Ведь в кладовой полно еды. Пэнси купила все по твоему списку. Холодильник забит всем, что ты любишь. Сьюзан…

– Сьюзан? – дочь нахмурилась. – Если ты ждешь ответа, то обратись ко мне правильно.

Элис старалась не попадать в эту западню. Сьюзан придумала игру в имена после их женитьбы с Джулианом. Кроме того, Элис подозревала, что Уилл, с его беспечностью, позволяет дочери любые выходки. Он совсем расклеился со дня смерти Фрэда и никак не мог взять себя в руки.

– Милая… – Элис постаралась говорить ровным голосом.

Она никогда не упоминала о Фрэде при Сьюзан, чтобы не расстраивать дочь. Он был ее старшим братом, ее героем.

Но сейчас спросила:

– Фрэдди был одного роста с папой?

Тишина. Она слышала, как внизу смеялись Джулиан и Армандо, разливая напитки. Раздавалось щелканье бильярдного кия. Полная гармония неспешного отдыха.

– Сьюзан, ответь мне.

– Здесь нет Сьюзан, – угрожающе ответила дочь из-под груды одеял.

Глава 4

Ярмарка в Форт-Кромвеле проходила по субботам между Хэллоуином и Днем благодарения в честь собранного урожая и сезона плодородия. На праздник шли все. Старое ярмарочное место располагалось довольно далеко от города. Проезжая мимо него в любое другое время года, можно было увидеть одинокий трактор, движущийся с грохотом по дороге. Но во время ярмарки движение здесь растягивалось на мили. Уже убранные поля кишели дорогими импортными машинами горожан, отправившихся на поиск местного колорита.

Сара приехала сюда с Мэг и Мими. Они гуляли по ярмарке, разглядывая поросят и молодых бычков для победителей конкурсов. Клейдесдальские тяжеловесы с топотом прошли к лошадиной упряжке. Кому-то пришла в голову идея посадить Санта-Клауса управлять лошадьми, и повозка с маленькими детьми, исполняющими песню «Звенящие колокольчики», с грохотом промчалась мимо.

Мими на свой день рождения получила фотоаппарат и щелкала все вокруг. Но ей еще хотелось есть сахарную вату, кататься в повозке, бегать по дому с привидениями, крутиться на чертовом колесе. Ее разрывали желания, свойственные взрослеющему ребенку, и Сара вспомнила, каким был Майк в этом возрасте.

– Не пойдешь с нами на чертово колесо? – спросила Мэг.

– Нет, – сказала Сара. – Пойду выпью горячего шоколада.

Они договорились встретиться у палатки для татуажа через час. Направляясь к закусочной, Сара была в приподнятом настроении. Ярмарки всегда так действовали на нее: толпы людей, животные, повсеместный звон колокольчиков. Она поздоровалась с нескольким знакомыми, в основном студентами, которые заходили к ней в магазин.

На ней была шляпа-котелок, черные джинсы и старая кожаная куртка Зика. Сегодня Сара захотела надеть именно ее. Так как куртка принадлежала отцу Майка, она ее почти не носила, когда сын был рядом. Каждая из оставшихся у Сары вещей Зика побуждала Майка задать вопросы, на которые она не знала, как ответить. Однажды он спросил, почему отец подарил ей эту куртку, и Сара не смогла себя заставить сказать сыну правду, что он вообще ее не дарил. Она просто взяла ее поносить и больше не вернула, так сильно куртка ей понравилась.