На деревню дедушке - [7]

Я сделала Маринке знак замолчать и прислушалась к тому, что мне говорил майор Здоренко.

А говорил он давно ожидаемые слова в давно знакомом обрамлении.

— Ну, в общем, выезжаю со своими ребятами, — вяло сказал майор, — заодно и на тебя посмотрю, редакторша. Но, судя по твоему рассказу, ты, Бойкова, ни хрена не изменилась! И, похоже, тебе это не грозит.

— А как я должна была измениться? — спросила я, но в трубке уже раздалось наглое «пи-пи-пи», и я повесила ее на рычаг.

— Ну что, нахамил? — тут же пододвинулась ко мне Маринка. — Он без этого не может. Солдафон противный!

— Не без этого. А ты как думала? — вяло отозвалась я.

— И я думала так же. Так почему же ты просто не позвонила по ноль-два? Зачем тебе эти словесные упражнения нашего майора, если не сказать похлеще?

— «Ноль-два», говоришь, — повторила я. И еще раз взглянув на окно своего кабинета, направилась к киоску за сигаретами. — У тебя деньги с собою есть?

— Не-а, — ответила Маринка и поплелась за мною следом. — А при чем тут деньги? Не переводи тему, мне же интересно! Я тебя спрашиваю: почему ты просто не вызвала ментов, а предпочла, чтобы на тебя снова наорали?

— Почему? — Я остановилась и резко повернулась лицом к идущей за мною Маринке. Она ойкнула и остановилась.

— Ты что?

— А ты что же хочешь, чтобы завтра по обоим нашим местным телеканалам растрезвонили, что какой-то придурок ввалился в помещение редакции газеты «Свидетель», хитростью выманил оттуда двух дур, работающих там, и заперся в кабинете главного редактора? Мне такая реклама не нравится. Пусть уж лучше сейчас меня пять раз обругает майор Здоренко, но этим все и закончится, чем приедут какие-то незнакомые мальчики и начнут меня пытать своими допросами и бумажками. Теперь понятно, почему я позвонила туда, а не в «ноль-два», как ты предлагаешь?

— Теперь понятно, — ответила Маринка, — только кричать не нужно, ладно?

— А ты не доводи, — отрезала я и снова посмотрела на окно редакции.

Окно было раскрыто, но за ним никого не было видно. Наверное, «наш» маньяк в кепке уже наговорился по телефону и теперь просто раскачивается в моем кресле.

— А я не понял, как вы сами спаслись? — спросил молчавший до сих пор Ромка.

— Потом, — сказала я. — Все объяснения потом. Когда потеплеет, — и скрестила руки на груди. Все-таки на улице стоял ноябрь. Хоть погода и здорово изменилась за последнее время, но ноябрь от этого все равно не стал августом.

— Какой горячий мужчина, — опять пробормотала Маринка, посматривая на мое окно, — ну ничего, скоро ему станет еще горячее. Майор наш хоть и с изрядной долей злобной активности, но шутки понимает плохо. В данном случае это пойдет нам на пользу. Безусловно.

— Посмотрим, — сказала я и схватила Маринку за рукав.

— Ты что? — вздрогнула она и шарахнулась в сторону.

— Смотри!

Из окна моего кабинета показался пока еще не густой, но самый настоящий дым белого цвета.

— Поджог устроил! Вот скотина! — крикнула Маринка и топнула ногой от злости. — Ну что теперь, пожарных вызывать? А у меня зонтик новый в столе лежит!

— Хороший зонтик? — рассеянно спросила я.

— Ну я же тебе показывала! Зонтик-трость, очень элегантный такой, ручка еще бамбуком отделана.

Маринка от досады несколько раз топнула ногами и скомандовала Ромке, чтобы тот заткнул уши. Она собралась всласть поругаться, но тут из-за поворота резко вырулили две «Газели». Почти не сбавляя скорости, они еще раз повернули и остановились перед зданием редакции.

— Это наши! — крикнула я.

Двери «Газелей» распахнулись, и из них выскочил примерно с десяток добрых молодцев в камуфляже. Половина из них кинулась в здание, вторая половина побежала вокруг него.

Из первой «Газели» не спеша выгрузился — по-иному и не скажешь — майор Здоренко. Он поправил на голове фуражку, повертел головой в разные стороны и, засунув руки в карманы кителя, задрал голову вверх и посмотрел на окно моего кабинета.

— Пошли, — сказала я Маринке. — Ромку возьми за руку. А то еще, не дай бог, потеряется.

— Я не потеряюсь! Я — взрослый! — совсем некстати заявил о своих правах Ромка, но с Маринкой это не прошло.

— Молчать, подкидыш! — шикнула она, и Ромка решил больше не возникать. Очень правильное решение, между прочим.

Мы перебежали через дорогу, и майор Здоренко, заметив нас, остановился, выпятив вперед живот, губы и козырек фуражки, и милостиво подождал, когда мы к нему приблизимся.

— Ну что, Бойкова! Говорил я тебе… — начал майор, но не досказал, потому что рация, висевшая у него на плече, пролаяла несколько слов, и майор тут же отвлекся.

— Эвакуируй всех людей из здания! — рыкнул он рации, и она в ответ, что-то каркнув, заткнулась.

Майор, задрав голову, посмотрел на густейший дым, выползающий из окна моего кабинета.

— Документы уничтожает? — деловито спросил он у меня. — Или дымовую шашку поджег? У тебя там много бумажек было, Бойкова?

— Все важные документы у нас на диске компьютера или на дискетах в столе. Или в моем, или в Маринкином, — ответила я. — Жечь их не обязательно.

— Можно просто об коленку поломать, — добавила Маринка. — Или магнитом потереть — я в каком-то журнале читала об этом.

— Значит, просто диверсия, — пробурчал майор и добавил свое любимое: — Не живется тебе и другим жить не даешь, Бойкова.