На дальних берегах. Повесть - [4]

Шрифт
Интервал

Обер-лейтенант и Малыш остановились у широко распахнутых дверей первого зала - столовой для солдат и низших чинов. Здесь только начинали собираться к обеду. Несколько солдат, окружив патефон, глазели на вертящуюся пластинку, словно могли увидеть красавицу, распевающую шутливую песенку.

- А ну, выйди-ка к нам, фрейлейн! - сказал один из солдат, и все остальные разразились хохотом. Вдруг они заметили, что на них в упор глядят из-под припухлых век черные глаза обер-лейтенанта. Солдаты замерли, вытянувшись в струнку.

Взгляд обер-лейтенанта небрежно скользнул по залу, по аккуратно накрытым столам, по стене, к которой было прислонено оружие.

Лицо офицера было непроницаемым, холодным, строгим. Солдаты не смели шевельнуться. Они стояли навытяжку до тех пор, пока обер-лейтенант, повернувшись, не направился к лестнице, ведущей наверх. Малыш подмигнул солдатам и последовал за офицером.

На втором этаже офицер задержался, окинул взглядом пустой холл, потом посмотрел на Малыша. Малыш молча направился к дивану, стоящему в углу, на ходу вынул из нагрудного кармана карандаш, задумчиво погрыз его кончик, потом достал из сумки сверток и вложил карандаш в него. Он вернулся к обер-лейтенанту уже без свертка, и они стали подниматься выше.

На третьем этаже тоже царила тишина. Тяжелые темно-коричневые портьеры, закрывавшие вход в зал, были плотно задвинуты. Обер-лейтенант развел их небрежным жестом.

Пробившийся в зал сквозь зашторенные окна солнечный луч освещал богато и строго сервированные столы, хрустальные вазы на них и безвкусные старинные, написанные маслом портреты на стенах. Обер-лейтенант задержал свой взгляд на единственной достойной внимания картине - знаменитой гравюре Дюрера «Голова девочки», шире раздвинул портьеры и вошел в зал.

Проходя между столами, офицер внимательно изучал сервировку, словно хотел убедиться, достаточно ли хорошо подготовлено все для обеда. Он пощупал пальцем вложенные в стакан салфетки из гофрированной бумаги, и губы его дрогнули в мгновенной озорной усмешке.

- Малыш! - громко позвал он. - Мне не нравятся эти салфетки. Они какие-то шершавые.

Малыш изумленно открыл было рот, но офицер сам подошел к нему и извлек из его сумки объемистую пачку бумаги.

Они быстро заменили салфетки на всех столах и покинули зал, наглухо задвинув тяжелые портьеры.

- Тебе не нужно помыть руки перед обедом, Малыш?

Солдат кивнул головой. Щека его уже не дергалась.

- Кажется, в конце коридора, - сказал обер-лейтенант.

В конце коридора на одной из дверей висела табличка с надписью: «Только для офицеров».

Обер-лейтенант и Малыш посторонились, пропуская выходящего из уборной сухощавого, сутулящегося при ходьбе эсэсовского майора, козырнули ему и исчезли за дверью.

Майор хотел было остановить солдата и напомнить ему о надписи на табличке, но раздумал: слишком много у него, Отто фон Шульца, дел в этом гнусном городе, чтобы тратить драгоценное время на разговоры о дисциплине. Да и, в конце концов, что он такого сделал - этот белобрысый солдат? Бывает и хуже… Вот, к примеру, вчера, в первый раз выехав в город, он увидел двух солдат, разговаривающих на перекрестке с несколькими жителями. Фон Шульц остановил машину: «Вы из какой части?» - «Из отдельного горнострелкового батальона. Патрулируем». - «О чем беседуете?» - «Да вот Ганс - кровельщик по профессии; так решил порасспросить, как у них тут выделывают цветную черепицу». - «А вы тоже кровельщик?» - «Нет, я настройщик роялей».

Пришлось на сутки отправить на гауптвахту и кровельщика и настройщика, чтобы знали впредь, как надо нести патрульную службу. А сколько сейчас в армии таких, как они! Однако не время переучивать этот тупой сброд: ходят, стреляют, подыхают - и ладно. Фон Шульцу нужно беречь себя для более серьезной миссии.

Майор вошел в зал с низким потолком. У стойки несколько офицеров тянули перед обедом вермут.

У выхода на балкон стоял старый полковник с багровой шеей и неестественно выпяченной грудью. Он аккуратно обрезал ножничками кончик сигары.

Шульц достал зажигалку и поднес к сигаре огонь.

- Благодарю, - хмыкнул полковник.

Он ценил проявление почтительности к себе в любых формах и от кого бы она ни исходила. Полковник, правда, недолюбливал полицейских, а охранные части, к которым, судя по нашивкам, принадлежал этот майор, были, по мнению полковника, частями полицейскими. Но почтительность всегда приятна…

Он пристальней взглянул на майора. Брови его чуть поднялись:

- Фон Шульц?..

Шульц слегка, с достоинством поклонился.

- Хм… - ухмыльнулся полковник. - А я ведь помню вас еще безусым кадетом. Мы виделись, если не ошибаюсь, в имении вашего отца. Зрительная память редко мне изменяет.

Шульц снова отвесил легкий поклон: да, все это вполне возможно.

- Давно в Триесте? - поинтересовался полковник.

- Только что прибыл.

- С чрезвычайными полномочиями?

- Нет, всего-навсего специальным помощником начальника гестапо по обезвреживанию партизан в округе.

- Что ж, желаю успеха! - полковник снисходительно похлопал его по плечу. И добавил без всякой связи: - А ваш покойный отец прекрасный был генерал, м-да, прекрасный!


Еще от автора Гасан Мехти-оглы Сеидбейли
На дальних берегах

Приключенческая повесть об интернациональном партизанском отряде, действовавшем во время войны на территории Италии.Главный герой повести - прототип Гусейн-заде Мехти Ганифа оглы, который 16 ноября 1944 вместе с группой партизан попал в засаду и героически погиб в неравном бою.В 1959 г. по этой повести был поставлен одноименный фильм. Иллюстрации Н. Шеберстова.


Из боя в бой

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Счастливый день

Пьеса 1951 года: о любви, виноградарях, нефтяниках и о строительстве коммунизма.


Рекомендуем почитать
Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Погибаю, но не сдаюсь!

В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Побратимы

В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.


Страницы из летной книжки

В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.


Гепард

Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.