Гасан Сеидбейли
Из боя в бой
I
Ночь. В небе ни звездочки, на земле ни огонька.
С непривычки ничего не разглядеть. Что вокруг? Бескрайняя пустыня или горы.
Паровозный гудок силится разорвать густую тьму. Ему деловито отвечает рожок сцепщика. "Ко мне-е!" - протяжно приказывает рожок, а паровоз резко и коротко отзывается: "Иду-у!"
Глаза, постепенно привыкая к темноте, различают темные громады зданий. Значит, вокруг раскинулся город...
На взгорье виднеется большой памятник - недвижный страж города. А внизу вздыхает море.
Баку дремлет, словно великан - после долгого труда. Дремлет, но не спит. Его кровь бьется далеко на западе в стальных сердцах танков, кипит в моторах самолетов, летящих на Берлин...
* * *
Теймур шагал по затемненному городу. Он не сообщил домой о своем возвращении. И правильно - поезд опоздал в Баку на два часа. Ничего удивительного: война. Эшелонам, идущим на фронт, открыта зеленая улица, пассажирским поездам приходится ждать.
Теймур прибавил шагу. "Домой, домой". Торопиться следовало еще и потому, что через час по городу нельзя будет пройти без особого пропуска. Миновав Советскую, Теймур углубился в узкие, кривые переулки. Чемодан с каждым шагом тяжелел. Нужно передохнуть - здесь вряд ли появится патруль, решил Теймур. Отдышавшись, он обернулся и посмотрел вниз, на город, оставшийся позади. Разглядеть места, памятные с детства, было невозможно. Но он мысленно представлял себе знакомые улицы.
В последнем бою осколком мины Теймуру повредило правую руку. Чтобы не испугалась мать, он еще в Грозном переоделся в штатское. Руку, тяжелую от гипса, кое-как удалось вдеть в рукав пиджака. Так было почти незаметно, что он ранен. "Сначала подготовлю мать, - думал Теймур, - а уже потом..."
Где-то внизу прогремел грузовик. Теймур поднял чемодан и неторопливо, словно растягивая удовольствие, двинулся дальше.
Вдруг издалека послышались шаги. Кто-то догонял его. В тишине ночи отчетливо стучали каблуки.
- Подождите! - тревожно прозвучал девичий голос.
Теймур обернулся. Девушка, запыхавшись, остановилась поодаль. Подойти ближе она не решалась.
- Извините, пожалуйста! Здесь недалеко мой дом... Моя сменщица заболела... Я осталась за нее... Поздно уже, боязно. Можно мне с вами?
Теймур не мог в темноте разглядеть лица девушки.
- На каком заводе работаешь, землячка? - спросил он.
Девушка замялась.
- Не положено, вы уж извините...
Теймур снисходительно улыбнулся, он знал, что сейчас почти все заводы Баку засекречены. Но армейская привычка (на фронте он был разведчиком) брала свое.
- Ты доверила мне свою жизнь, так почему бы тебе не открыть мне эту маленькую тайну? - полушутливо настаивал Теймур.
- Извините, - робко повторила девушка. И словно выбирая слова и не найдя ничего более убедительного, сама задала вопрос: - Что с вами? - Она указала на его руку. - Сильно вас? Болит?
- Обыкновенное ранение. Осколком.
Девушка взялась за ручку чемодана.
- Давайте помогу.
- Нет, нет, землячка, что ты, я сам...
Они завернули за угол, остановились.
- Ну, вот, и дошли. Большое вам спасибо.
Девушка опасливо огляделась. В переулке, куда она собиралась свернуть, было совсем темно. Теймур спросил:
- Где ты живешь?
- Вон в том доме, - показала она в темноту.
- Не вижу.
- Я тоже, - улыбнулась девушка, - но я знаю, наш дом вон там, в конце.
- Если ты боишься, я провожу тебя до ворот, - предложил Теймур.
Девушка потупилась.
- Как хотите...
Они сделали несколько шагов. Вдруг из темноты появились какие-то тени. Теймур обернулся, почуяв недоброе. "Надо защитить девушку!" - мелькнула мысль. Но девушка исчезла, а вместо нее за спиной чей-то сиплый бас приказал:
- Ставь чемодан, раздевайся.
- В чем дело? - возмутился Теймур.
- Не тяни, раздевайся...
И что-то острое кольнуло его под лопатку.
- Тебе, что, жизнь надоела? Шевелись!
Теймур резко обернулся, дал пинка бандиту, стоявшему сзади. Тот, охнув, повалился наземь. Но в то же мгновение на шею Теймура обрушилось что-то тяжелое, тупое. Он медленно осел. А потом все было, как во сне. Кто-то, сопя, стал стаскивать с него пиджак. Во дворах отчаянно залились псы. Сиплый бас распорядился:
- Живее, на Патамдарт!
И вдруг совсем рядом раздался голос девушки, недавней спутницы Теймура.
- Погодите, а вдг'уг он еще жив...
Длинные холодные пальцы прошлись по его лбу и вискам.
- Жив. Т'гахните его еще 'газок!
- Отойди, Турач!
- Т'гахни, я 'гово'гю, - настаивала девушка. Теймур опять ощутил в затылке боль, и словно провалился в черный, бездонный колодец.
Где-то поблизости попробовал голос первый петух. От нестерпимой боли в голове Теймур застонал. Опершись на левую руку, он тяжело приподнялся и сел, в ушах гудело. Утренний ветерок обдал лицо прохладой. Из-за шербатой линии одноэтажных плоскокрыших домиков на холме, будто нехотя, поднималось огромное, медное солнце. Теймур попробовал встать и со стоном опять опустился на тротуар. Две женщины, издалека заметив его, перешли на другую сторону улицы. Их шаги постепенно затихли вдалеке. Багровея от ярости и стыда. Теймур осторожно потрогал распухший, окровавленный затылок. "Обвели, вокруг пальца обвели, как молокососа! Заманили в ловушку. И где!? - Почти дома".
