На цоколе историй… Письма 1931 — 1967 - [132]
Перехожу теперь к корыстным мотивам моего письма: я работаю над последней частью «Люди, годы, жизнь» и там должна быть глава о двух поездках в Пензенскую область. Вот какие у меня к Вам вопросы:
1. Не помните ли Вы, с кем (кажется, с учительницей) я поехал из Лермонтова в соседнюю деревню (кажется, «Языково»), где были курные избы, где занимались горшечными делами и считали, что я из свиты Ворошилова…
2. Как называлась гостиница в Пензе, где мы остановились?
3. Не помните ли Вы, кто был секретарем обкома во время юбилея[1246] и где я Вам рассказывал о том, что произошло на даче обкома с Фадеевым и другими?
4. Были ли Вы со мной и с Лидиным во время второй поездки в деревню, не помню Пензенской или Тамбовской области, очень отсталую и бедную, в противоположность недалеко лежащей другой деревне — когда-то образцовой коммуне, куда возили иностранных писателей. Если Вы были тогда с нами, напомните, что мы там видели и как называлось село.
5. Были ли Вы с нами, когда мы были у пензенской писательницы (как ее имя?), собирающей народные сказки?[1247] Где это было и как это происходило?
6. Почему и с какого времени повелось в Тарханах устраивать праздники в годовщину смерти Лермонтова с танцами и т. д.? Как объяснить это?
7. Напомните мне, как, где и когда Вы встретили волка. Это письмо деловое, пишу его в спешке и на днях напишу Вам более личное. Надеюсь, что Вы здоровы и пользуюсь случаем, чтобы от души пожелать Вам счастливого года
Впервые. Машинописная копия — ФЭ, 571, 1.
С учительницей литературы Верой Анатольевной Дарьевской ИЭ познакомился в июне 1948 г. в поселке «Сельмаш» во время поездки по Пензенской области, о чем написал в ЛГЖ (8, 206); затем они встречались в 1949 г. (в поселке «Сельмаш» и в Москве); их эмоциональная переписка продолжалась до 1965 г. Данное письмо к Дарьевской — единственное скопированное ИЭ (чтоб не забыть свои вопросы). Ответ В.А.Дарьевской (31 января 1963) использован писателем при работе над 13-й главой 6-й книги ЛГЖ; вот фрагмент из него: «Я, Вы и В.Г.Лидин были в Пойме у Анисимовой Александры Петровны. Она жила с сестрой в маленьком домике с подпорками. Она угощала нас свежими булками и чаем с ягодами. Её тогда обижали и не печатали. Она нас водила в село Невежкино смотреть русскую вышиву. Село находится в 12–15 километрах от Пойма. Картина там была ужасная. Разрушенная школа, вросшая в землю, домишки покосившиеся. Там мы познакомились с Нюрой, бедной девушкой, у которой не было отца, а было много братьев и сестер. Она была необыкновенно счастлива, когда Вы ей подарили бусы и косынку. Потом мы были в Кирсанове, в гостинице, из которой нас чуть не выбросил работник Тамбовского обкома… Утром мы поехали в колхоз имени Ленина на открытие книжного магазина. Там мы видели образцовое хозяйство, где был Бернард Шоу и многие другие. На даче обкома Фадеев всю ночь пил портвейн и ругал Флобера, или Бальзака, пел русские народные песни…» (ФЭ, 1496, 27–29).
Шарж А. Гоффмейстера
1963
<Париж, конец января 1963>
Дорогой Луи!
Прошу Вас опубликовать это письмо в следующем номере «Летр Франсез». Я пишу на аэродроме, улетая в Москву. Мои лучшие пожелания.
Дорогой Луи Арагон!
В своем последнем номере «Фигаро Литерер» опубликовало мое интервью, данное Пьеру Фессену.
В последней части интервью помещены некоторые утверждения, которые я не могу не опровергнуть.
Пьер Фессен вновь напоминает инсинуации, распространяемые некоторыми западными газетами в течение нескольких лет, обвиняющие меня в том, что я участвовал в травле (преследовании), направленной против еврейских писателей в СССР[1248].
Когда я впервые прочел эту клевету, я ее категорически опроверг. Я считал бы недостойным для себя вновь опровергать эту клевету, но Пьер Фессен в своем интервью приписывает эти обвинения советской писательнице Галине Серебряковой[1249], что абсолютно лживо, наносит ущерб достоинству советских писателей и заставляет меня просить опубликовать настоящее письмо в «Летр Франсез».
Илья Эренбург
Впервые (по-французски) — «Летр Франсез», 1963, 31.1. — 6.2. Копия — ФЭ, 443, 8.
Москва, 30 января 1963
Дорогой товарищ Кочар,
благодарю Вас за письмо — я вспомнил Вас на фоне «Клозери де лила»[1250] и рад, что черные дни для Вас позади. Мне хотелось бы помочь вам, но я не вхожу в комитет по Ленинским премиям и поэтому лишен этой возможности, хотя нахожу присланные Вами фотографии очень интересными. Кроме того, я не уверен, что моя поддержка помогла бы Вам.
От души желаю Вам успеха
И.Эренбург
Впервые. Копия — ФЭ, 690, 1.
Ерванд Кочар (1899–1979) — армянский скульптор; памятник Давиду Сасунскому его работы, установленный в Ереване, получил Ленинскую премию в 1967 г.
Москва, 1 февраля 1963
Уважаемый товарищ редактор!
В № 25 газеты «Известия» от 29 января 1963 года опубликована статья В.Ермилова[1251] «Необходимость спора», посвященная моей книге «Люди, годы, жизнь». Я считаю, что автор не должен вмешиваться в спор о достоинствах или недостатках своей работы: то, что он хотел сказать, он сказал в своей книге. Поэтому я не собираюсь возражать В.Ермилову в тех частях его статьи, где он выступает как литературный критик. Однако значительная часть статьи относится не к моему произведению: В.Ермилов инсинуациями пытается оскорбить меня как человека и советского гражданина. На это я вынужден ответить.
