На чужбине, 1923-1934 - [79]

Всех их судила особая комиссия из пяти человек - из 3 повстанцев-махновцев, комиссара от политбюро красной армии т. Петрова и информатора, при Петрове некоего Николая Чубенко (брат анархиста Алексея Чубенко).

Комиссия решила, было, отправить всех участников в разгроме колонии Горькой на фронт, где бы они искупили свою вину храбростью в борьбе с Деникиным. Но, так как решение комиссии подлежало моему просмотру, то я, ознакомившись с ним, с решением комиссии, не согласился я и настоял на пересмотре этого позорнейшего дела, совершенного на освобожденной земле, с моим участием, как докладчика по существу самого дела и относительно тех, кто его совершил. Дело было пересмотрено. Во время моего выступления перед комиссией, я настаивал на расстреле всех главарей среди этих 15 чел., разгромивших колонию. Мои мотивы были мотивами революционера-анархиста, сознававшего свою идейно и организационно руководящую и ответственную роль на посту прямых дел миллионного украинскою революционною крестьянства. Они мною изложены были 13 мая на заседании комиссии по разбору этого дела и перед собранием гуляй-польских крестьян в момент, когда совершивших разгром колонии повстанцы усаживали на автомобиль, чтобы вывезти на окраину Гуляй-Поля и убить их, как убийц, рвавших и топтавших невинные жизни еврейских семей колонии Горькой.

Тяжелый был этот акт, но в обстановке той действительности, в которой нам, махновцам, приходилось действовать, он был к месту, и о нем знали и мои друзья и враги. И только еврейским общественным и политическим дельцам в СССР, как и по заграницам, и Кубанину об этом почему-то до сих пор не известно. И они, и он позорнейшим образом измышляют разного рода гнусности об антисемитском и погромном характере махновщины и поощрении всею этого самим Махно, приписывают чужие преступления лучшим крестьянским революционерам и всюду с утонченным иезуитским мастерством лгут на них.

Правда, Кубанин, чувствуя, видимо, себя человеком, по достоинству партией избранным и призванным написать - в лице его книги «Махновщина», документ к изучению истории Октябрьской Революции и своей партии, спешит, на стр. 165-й, отделаться от этой сознательной лжи своей на т. Дерменжи, следующим заявлением:

«Все же, не смотря на эти одиночные факты, все движение в целом не являлось антисемитским... В махновской армии не было также грандиозных погромов, которые организовывала в этот период петлюровская армия, по прямому распоряжению своего командования».

Спрашивается, почему гр. Кубанин прибег в последнем случае к передержке того, в чем сам, несколько строк выше, нас обличал?

Все это ему понадобилось в данном случае для того, чтобы искусственно разделить и более грязно очернить революционный дух и связанный с ним трудовой характер махновщины в последующие за 1918 и 1919 гг., - годы ее деятельности. Это ему понадобилось, чтобы, с одной стороны, показать читателю свою объективность, а с другой стороны, чтобы легче катиться самому и звать катиться за ним других по неверным, ложным путям к изучению махновщины и ее роли в Революции на Украине. К этому он идет через следующую басню:

«Но совершенно иначе (читай - чем в 1918-19 г. Н.М.) обстоит дело в 1920 году, когда надежды на создание своей обособленной махновской республики были разбиты и из махновской армии уходят разочаровавшиеся движением идейные представители анархизма - Барон, Марк Мрачный и т. д.

В 1920-м году махновский штаб, во главе со своим руководителем, обращается лицом к украинской шовинистической интеллигенции. Оставшиеся в армии анархисты во главе с Аршиновым и Д.Поповым (бывш. эсером) слабы, чтобы противостоять напору шовинистической идеологии, завербовавшей себе сторонников в значительной части штаба, во главе с женой Махно»...

Большей глупости уже не нужно, чтобы верить сказкам и по ним определять обращение штаба махновщины лицом к шовинистической интеллигенции, слабость анархистов бороться с напором шовинистической идеологии, во главе с женой Махно и т.п. Однако, у большевистского писателя, действующего на пути изучения истории Революции и своей партии, и глупость сходит за серьезный критический ум в разборе серьезных дел. Он ее комбинирует по указаниям и в интересах своей партии так, что она в глазах не одного даже нейтрального читателя может приобретать историческую ценность.

На каком же основании эта глупость большевика является бесценностью в наших глазах, - видно из нижеследующего:

Социальная природа махновщины основана на классовых антагонизмах современности с революционно-анархической точки зрения. Целями Махновщины на пути революции были - реальная свобода и независимость трудящихся как в делах развития революции, так и в делах строительства на ее пути нового общества, во внутреннем состоянии которого, с точки зрения махновщины, все люди должны быть свободны и равны между собой. Все они группируются между собою, независимо от опеки государства и его полицейских институтов, в союзы-коммуны согласно своим наклонностям, интересам и общественным и личным надобностям. И все сообща с сознанием ответственности за нарушение общественного и личного благополучия всех и каждого в стране, обеспечивают свободу и социальную справедливость в равной мере и степени за всеми, за каждым отдельным человеком.