На безымянной высоте - [47]

— Этого я тоже не знаю. В любом случае, Сергей Павлович, считай, что получил от меня приказ, — сказал он вполголоса. — Эта высота, значение которой ты правильно определил, должна быть тобой захвачена в самом начале операции. Чтобы немец думал, что это и есть начало нашего главного удара. И на тот случай, если этот удар придется наносить здесь сразу или его придется переносить сюда с соседнего участка.

— Кстати, эта высота уже за границей, — сказал Иноземцев. — А наши солдаты до сих пор верят, что война для них вот-вот закончится.

— Поэтому не стоит их пока разочаровывать, — вполголоса сказал Егоров. — Пусть верят. Это им придаст дополнительные силы, когда будет получен приказ.

— А на самом деле? — тихо спросил Иноземцев.

— Это навряд ли…

Иноземцев кивнул, продолжая раздумывать.

— Сплошные шахматы, — повторил он. — Кто кого введет в заблуждение. Мы думаем за противника, он думает за нас. Как наши вожди… И вопрос, кто и на сколько ходов просчитает дальше противника. Тогда находим выигрышную комбинацию, приносим какую-то жертву — и выигрываем партию… А жертва — это тысячи, десятки тысяч солдатских жизней, чтобы спасти миллионы… Я это говорю пока как игрок, а не как пешка, которую собрались принести в жертву…

Полковник Егоров промолчал. Похоже, ему нечего было возразить.

— У меня, кстати, одна просьба, — сказал Иноземцев. — Последняя просьба пешки, еще не принесенной в жертву.

— Брось, Сергей Павлович…

— Я вполне серьезно… Для пользы общего дела, раз уж нами будет решено пожертвовать, что верно на девяносто процентов, и раз уж нам здесь придется наносить отвлекающий удар, то пусть хотя бы артподготовка на нашем участке пройдет по-настоящему… Хотя бы десять минут — всей огневой мощью. Как если бы здесь готовилась наступать танковая армия…

Иноземцев замолчал, отошел от стола, выглянул в окно. Там прогуливались связистка Катя и лейтенант Малютин.

— Что ты там все время высматриваешь? — спросил Егоров. — Или кого.

— Ничего… — Иноземцев снова вернулся к карте. — И никого. Вот здесь на рокаде Малютин захватил полковника Глейцера, прикомандированного к штабу дивизиона штурмовых орудий «фердинанд»…

— Жаль, что немцы сами же его убили, — кивнул Егоров. — Нас, полковников, надо беречь.

— Но еще недавно этого дивизиона здесь не было. И если противник держит свои «фердинанды» здесь или здесь… — Иноземцев указал на карте, — то наши танки, прорвавшиеся мимо высоты восемьдесят девять, подставят им свои борта. Напомню, пушка «фердинанда» пробивает борт «ИСа» с семисот метров. И тогда всей операции конец. Придется все менять, Игорь Андреевич, никуда не денешься.

— Еще раз! Удар наносится одновременно с соседним фронтом! Маховик уже раскручивается. И план уже согласован и утвержден на самом верху, — показал на потолок Егоров. — А там не любят менять решения. Или ты думаешь, они там сидят и ждут, когда мы с тобой их поправим?

— Знаешь, я тоже не люблю слишком самостоятельных подчиненных, — буркнул Иноземцев. — Поэтому черт с нами, приносите нас в жертву.

— Но ты сознаешь последствия? — спросил Егоров, глядя на него с уважением и тревогой. — Что это на вас навлечет?

— Если немца удастся обмануть, на мой полк обрушится вся мощь, предназначенная для уничтожения целой танковой армии. И тогда никто из нас, наступающих, не уцелеет, — кивнул Иноземцев. — Конечно, считается, будто пешке приятно погибать с сознанием, что ее смерть не напрасна и способствовала общей победе…

— Просто нет слов! — сказал Егоров, разведя руками.

— Игорь… Я всего лишь командир полка, и немецкий огонь будет направлен не на меня, а на тех, кого я пошлю в атаку на эту высоту… Вот кому не позавидуешь…

— А кого ты пошлешь, если не секрет.

— Не пополнение же… Тех, кто сегодня же ночью проведет разведку боем, чтобы выявить огневые точки противника в районе этой треклятой высоты восемьдесят девять… А потом они же будут ее штурмовать. Что смотришь? Да, есть у меня в полку такое подразделение, и тем ребятам сам черт не брат. Оно немногочисленное, но зато самое боеспособное не только в полку, но и, уверен, на всем нашем фронте. Это все та же разведрота лейтенанта Малютина. Вернее, то, что от нее осталось.

— Так разведку боем ты проведешь сегодня?

— Да. Одновременно дал им задание захватить языка. А то все у них никак… Только дохлых притаскивают…

— Тогда мне придется у тебя задержаться и переночевать, чтобы узнать результат… Но сначала я должен бы предупредить своих… — Полковник Егоров уже собрался поднять трубку, чтобы позвонить. — Что за черт… Слушай, давайте прекратим этот разговор!

И кивнул на телефонную трубку, которая лежала криво, из-за чего аппарат явно не был отключен.

— Ничего себе! — Иноземцев кинулся и положил трубку на рычаг, после чего офицеры озабоченно переглянулись.

…Их разговор, только что доносившийся из динамика в землянке, наконец, после нажатия очередного тумблера, прервался, и Иван Безухов тяжело опустился на табурет, переводя дух и качая головой.

Потом, делать нечего, снова принялся за ремонт печи. Вскоре вернулась Ася, чьи губы и щеки снова, вернее, как всегда, были перемазаны шоколадом.