На безымянной высоте - [23]

Офицеры озадаченно переглянулись.

* * *

Все та же штабная полуторка «ЗИС-5» — фронтовая, битая-перебитая колымага, уставшая ждать запчастей и на одном честном или матерном (по обстоятельствам) слове передвигавшаяся по планете, — возвращалась по лесному шоссе, с выбоинами и воронками от бомб и снарядов, из штаба дивизии обратно в полк.

В машине кроме водителя находились Костя Горелов и сопровождающий его автоматчик. Сбыли в дивизии с рук долой «языка», бывшего бухгалтера, ныне пенсионера, призванного фюрером по тотальной мобилизации, потом заехали в ближайший городок, где Горелов кое-что прикупил для предстоящей свадьбы, и теперь с чувством исполненного долга возвращались домой.

И дружно, все трое, клевали носами. Только водитель время от времени и в самый последний момент встряхивался, чтобы чудом не свалиться в кювет или не врезаться в придорожную ель.

Так бы и доехали до места назначения, если бы в глухой чащобе их не остановил военный патруль — капитан с орденом Красной Звезды и два сержанта, один из которых с орденом Славы второй степени, другой с медалью «За отвагу» и нашивками за ранения.

Все трое были вооружены автоматами ППШ. И еще в подсумках угадывались запасные диски. Если капитан показался Косте Горелову похожим на интеллигента, уставшего от бесплодных споров о проблемах бытия, то его сержанты напоминали скорее средневековых разбойников, вышедших на большую дорогу.

— Документы? — вежливо спросил капитан. — Куда путь держим?

Водитель, сопровождающий автоматчик и Костя послушно протянули документы.

— В хозяйство Иноземцева…. А в чем дело? — спросил Костя.

— Усиленная проверка, — сказал капитан, тщательно разглядывая документы. — Есть сведения, что в наш тыл через фронт проникла диверсионная группа. Они охотятся на высший комсостав Красной Армии. Причем действуют с особой дерзостью и наглостью… Одеты в нашу форму. Вот как вы, например, или мы… А это что у вас? — кивнул он на коробку, обшитую синим бархатом, которую Костя держал в руках.

— Подарок невесте, — скромно сказал Костя и открыл коробку. Там тускло блеснуло скромное янтарное ожерелье. — У нас скоро свадьба.

— Поздравления вам и вашей невесте, — улыбнулся обаятельный капитан. — Как это вы решились в такое время?

В это время мимо проезжала другая полуторка, но патрульные на нее почему-то почти не взглянули. (А вдруг именно там едут те самые диверсанты, которых они ищут?)

И как позже выяснилось — напрасно не взглянули. В этой машине, между прочим, ехал лейтенант Малютин. Между прочим, из штаба дивизии, откуда его направили в распоряжение майора Иноземцева, на освободившуюся вакансию командира разведроты.

Малютин оглянулся назад, уставившись на эту странную проверку на дорогах.

— Диверсантов ищут, — усмехаясь, сказал всезнающий водитель с лычками ефрейтора. — Как большое начальство наезжает, так сразу по всем дорогам начинают нашего брата шерстить.

— А что, действительно начальство приезжает? — спросил Малютин.

— Да говорят, — неопределенно ответил водитель. — Только не к нам, а в хозяйство Морозова. Самого Морозова ранили, в Москву отправили, сейчас там за него другой командует… — Словоохотливый ефрейтор спохватился, потом покосился на лейтенанта: мол, не слишком ли много болтаю? Вдруг он из особого отдела? Нет, не похож…

— А нас-то они почему не остановили? — задался вопросом лейтенант.

— Бывает, увлеклись, — предположил водитель. — А может, они как раз подозрительных, похожих на диверсантов, и прихватили?

— А вы разве не в хозяйство Морозова следуете? — спросил Малютин после паузы.

— Нет, товарищ лейтенант, я к соседям. Я вас на развилке высажу, там уже недалеко, километров шесть останется. Подбросят, машины сегодня туда зачастили…

* * *

— Слышь, старлей, так, может, фотографию невесты нам покажешь? — спросил один из сержантов, когда полуторка с Малютиным скрылась за поворотом и шоссе снова опустело.

Он больше других напоминал разбойника с большой дороги — коренастый, большерукий, со шрамами на лице и нависшими бровями, под которыми прятались тусклые, неподвижные глаза. Начальник патруля, который вроде должен был сделать ему замечание за нарушение субординации, промолчал. Ему, похоже, тоже было интересно посмотреть на невесту.

И Костя Горелов, попавший на фронт сразу со скамьи московского иняза, тоже промолчал, замялся, потом все же достал фотографию Лиды.

Ее прямо вырвали у него из рук.

— Ничего телка. Я бы ей впер, — констатировал первый сержант.

— И много у вас таких в полку? — спросил второй.

— В чем дело, товарищ капитан? — вспыхнул Костя, обращаясь к начальнику патруля.

— А может, мы тоже поджениться хотим! — хмыкнул первый сержант.

— Что здесь происходит? — Костя вырвал фотографию. — Вы с кем разговариваете!

— Помолчи, — строго сказал капитан сержанту, покосившись на сопровождающего Костю автоматчика, который сразу напрягся. — Извините их, товарищ старший лейтенант. Оба только что из госпиталя. Один дважды контуженный, другой трижды. Что с них возьмешь? Вот с такими, ограниченно годными к строевой службе, и приходится работать… А что делать? Других-то нет.

— Дык нам и в патрулях хорошо, — сказал трижды контуженный, подтолкнув товарища по несчастью. — Правда, Сереня? Куда бы нас ни поставили родная партия и правительство, мы с тобой везде приносим одну только пользу.