На берегу Тенистого Ручья [На Тенистом ручье] - [34]

Потоки воды бежали по сухой, твердой земле. Они заполняли трещины, они кружили, пузырясь, над ямками, где кузнечики отложили свои яйца. В небе вспыхивали короткие молнии и раздавались удары грома.

Кэрри кричала и била в ладоши. Мэри и Лора прыгали, смеялись и танцевали. Джек вилял хвостом и резвился как щенок; он бегал от одного окна к другому поглядеть на дождь и рычал на каждый раскат грома, словно говоря: «Я тебя не боюсь!»

— Похоже, дождь не перестанет до захода солнца, — сказала мама.

Перед заходом солнца дождь ушел дальше. Он спустился к Тенистому Ручью, пересек его и двинулся на восток. Облако стало багрово-красным, а его края по- золотились. Зашло солнце, и появились звезды. Воздух был свежим, сырая земля отдыхала.

Лоре не хватало сейчас только одного — она хотела, чтобы папа был с ними.

На следующий день снова вышло палящее солнце. Небо опять было цвета меди, ветер обжигал. А к вечеру из земли начали пробиваться тонюсенькие побеги свежей травы.

Прошло еще несколько дней, и на бурой прерии появилась зеленая полоса. Там, где прошел дождь и выросла трава, могла теперь пастись голодная скотина. Каждое утро Лора оставляла там на привязи Сэма и Дэвида, чтобы они поели свежей травы.

Скот перестал реветь. У Пеструшки больше не торчали кости. Она стала давать больше хорошего, вкусного молока. Пригорок снова зазеленел, а на ивах показались молоденькие листочки.

Письмо

Все дни напролет Лора тосковала о папе, а ночью, слушая, как ветер носится один над темной землей, она чувствовала внутри пустоту и боль.

Поначалу она все время говорила о нем: далеко ли он ушел за этот день, где остановился на ночлег; держатся ли еще его старые залатанные башмаки. Потом она перестала говорить о нем с мамой. Мама все время думала о папе, но говорить об этом не любила. Она не любила даже считать оставшиеся до субботы дни.

— Время пройдет быстрее, если мы будем думать о чем-нибудь другом, — говорила она.

Каждую субботу они надеялись, что сегодня мистер Нельсон найдет на почте письмо от папы. Лора с Джеком уходили далеко по дороге, ведущей в город, встречать фургон мистера Нельсона.

Кузнечики, съев все кругом, теперь покидали эти места, но не одним большим облаком, как прилетели, а понемногу, маленькими стайками. Однако миллионы их все еще оставались.

Письма от папы не было.

— Не беда, — сказала мама. — Оно непременно придет.

Однажды, когда Лора, как всегда медленно, с пустыми руками поднималась на пригорок, она подумала: «Что если совсем не придет никакого письма?»

Она старалась больше так не думать. И не могла. Как-то она взглянула на Мэри и поняла, что Мэри думает о том же самом.

В тот вечер Лора не выдержала и спросила маму:

— Папа вернется домой, правда?

— Ну конечно, папа вернется! — воскликнула мама.

Тогда Лора и Мэри поняли, что мама тоже боится, не случилось ли чего-нибудь с папой.

Быть может, его ботинки развалились и он ковыляет где-то, босой, по дороге. А может, его боднул бык. Может, он попал под поезд. Он не взял с собой ружья, и на него могли напасть волки. А может, ночью в темном лесу на него прыгнула с дерева пума.

В следующую субботу, когда Лора и Джек собирались идти встречать мистера Нельсона, она увидела, как он переходит мостик. В руке у него что-то белело. Лора слетела вниз с пригорка. Мистер Нельсон держал в руке письмо.

— Спасибо! Большое спасибо! — сказала ему Лора.

Она так бежала к дому, что у нее перехватило дыхание. Мама умывала Кэрри лицо. Она взяла письмо мокрыми трясущимися руками и села.

— Это от папы, — сказала она. Руки у нее так дрожали, что она с трудом вытащила из волос шпильку. Она вскрыла конверт и вынула письмо. Когда ока развернула его, там оказалась денежная купюра.

— С папой все в порядке, — сказала мама; она закрыла лицо передником и заплакала.

Когда она снова опустила передник, ее мокрое лицо сияло от радости. Утирая глаза, она стала вслух читать письмо Лоре и Мэри.

Папе пришлось пройти триста миль, пока он нашел работу. Теперь он убирал пшеницу и зарабатывал по доллару в день. Он посылал маме пять долларов, а три доллара оставил себе на новые башмаки. Урожай в этих местах был хороший, и папа хотел бы остаться тут до конца уборки, если дома у них все в порядке.

Они соскучились по нему и хотели, чтобы он поскорее вернулся. Но он был жив и здоров и купил себе новые башмаки. В этот день они все были очень счастливы.

Предрассветный час темней всего

Ветер теперь стал прохладным, и солнце в полдень уже не так припекало. По утрам было холодно, и кузнечики двигались вяло.

Однажды утром землю покрыл толстый слой инея. Он одел каждую щепку, каждый сучок белым игольчатым пухом. Он обжигал Лорины босые ноги. И она увидела, что миллионы кузнечиков застыли совершенно неподвижно.

Через несколько дней все они исчезли.

Приближалась зима, а папы все не было. Ветер стал пронизывающим. Больше он уже не свистел — он выл и стонал. С серого неба лился холодный, серый дождь. Дождь превратился в снег, а папа все не возвращался.

Теперь на улицу приходилось надевать башмаки. Ногам в них было больно. Лора не могла понять отчего. И у Мэри тоже болели ноги в башмаках.