На берегу неба - [29]

– Да ничего, ровным счетом, – сказал обалдевший Гек. – В том-то все и дело.

– Да… – сказал майор. – Приятель сообразил, значит, что они доигрались, и утащил его в дом, а здесь пытался добить, чтоб никто не узнал…

– А этот, – кивнул Гек на несчастного, лежащего на койке, – он кто? Сын последнего хозяина дома?

– А это имеет значение?

– Я вам скажу, если вы мне скажете – сын он или не сын?

– Сын.

– Ну тогда все как говорил Павел Дмитриевич! – воскликнул Гек. – Это прóклятый дом, все его владельцы погибали страшной смертью, но такого ужаса я…

– Да уж, – сказал майор, – смерть ужасная. Пойдемте на воздух. Но в проклятия эти я не верю, это, как в народе говорят, «по пьяни».

Они вышли на холодок. В это время второй милиционер, капитан, привел понятых. Среди них Гек с удивлением увидел Стаса – важного, хоть и очень тихого бугорка в «Садах». Стас посмотрел на дверь, увидел след кровавой руки, театрально закатил глаза и… подмигнул Геку.

– Я с собакой гулял, когда меня завернули, – сказал Стас, когда формальности были завершены. – А потом любопытно стало…

В Стасе Гека больше всего бесила и поражала его абсолютная, дебильная бесчувственность.

– Да, кстати, – вспомнил Гек. – Я весной тут, когда сарай горел, Ваньку твоего поймал, да не успел отделать как следует: он хозяйку мою любимую пугал. Ты намекни ему, чтоб он забыл это дело.

– Да… – безразлично сказал Стас. – Он же дурачок был. Двинутый. Я его давно уже не видал, делся он куда-то…

– Как это «делся»? – раздраженно спросил Гек. – Куда это у тебя люди «деваются»?

– А откуда он взялся? Откуда пришел – я знаю? И куда ушел – не знаю и знать не хочу. Ты про себя бы сказал.

– Спать хочу, – зевнул Гек. – Разбудили ни свет ни заря. Да еще ради такого… Сроду такого ужаса не видал…

– Да, – испытующе посмотрев на него, сказал Стас и закурил. – Зато теперь за Чука мстить не надо. Само все решилось…

Гек поглядел на Стаса, пытаясь сообразить. Стас курил, ожидая, что Гек скажет что-то.

– Ты что, хочешь сказать, что этот придурок… Чука?..

Стас прикрыл глаз, чтобы дым сигареты не попал в него, и многозначительно покивал головой.

– Ты за дурачка меня держишь, что ли?! – заорал Гек. – Это ж пацан, идиот, по пьяной дури…

Стас вдруг звучно, бархатно захохотал:

– Ну и псих же ты, Гек…

– А ты списал мне брата на недоноска какого-то – и спи спокойно?! Нет уж, я не согласен! Я сам найду, я докопаюсь!

– А что ты выглядишь так неважно? – вдруг плоским голосом сказал Стас. – Может, помочь?

– Да, помощь нужна, – понимая, что залез в бутылку, и не очень-то зная, как выбираться из нее, сказал Гек. – Поговорить надо бы…

– Ладно, – сказал Стас. – Приходи часам к двенадцати. Съездим к одному человеку…

Со Стасом был брат и какой-то парень.

– Глаза ему завяжите, – сказал Стас. – И обыщите.

Они посадили его на заднее сидение, прижали с двух сторон.

– Такое правило, – сказал Стас. Гек догадался, что это ему, и ответил: «Понятно».

– Дрыгаться не будешь? – равнодушно спросил парень.

– Нет, – сказал Гек.

Впрочем, глаз они могли бы и не завязывать. Все-таки гонки на неимоверных скоростях сделали свое дело: он и не подозревал, что его тело так хорошо знает каждую дорогу, каждую выбоину, каждый крутой поворот, каждый участок, годный для разгона, каждый подъем и каждый спуск. Плохо, что у Стаса была Audi, а не обычный жигуль. Audi шла мягче, и иногда он чувствовал, что изображение на экране его внутреннего навигатора затушевывается расползающимися полосами помех, но тут возникала подсказка – мягкое лопотанье шин по резиновому покрытию железнодорожного переезда, «лежачий полицейский» или еще что-нибудь в том же роде, так что Гек опять с абсолютной точностью мог сказать, где они. Он старательно «считывал» пространство, пока у него не сложилось четкое впечатление, что его просто возят по кругу. Так. Вот знакомая череда подъемов с поворотами и таких же кайфовых горок. Железнодорожный переезд – слишком явно обнаруживающий себя звонком закрывающегося шлагбаума. Теперь они должны опять свернуть направо – если он догадался правильно. Точно: низкий гул тяжелых грузовиков и разлет скоростей. Трасса. Торможение. Еще направо? Так и есть! Теперь мягкими извивами дороги, которые он ощущал своей задницей как своего рода танец, до спуска к пруду и поворота…

Они почти уже замкнули круг, как вдруг машина замедлила ход и выпала из экрана внутреннего навигатора куда-то вправо, на одну из незнакомых ему дорог. Вправо, влево, снизила скорость почти до нуля и мягко перекатилась через три подряд лежащих на дороге «полицейских». «Три ухаба» – догадался Гек и в тот же миг горько пожалел, что догадался.

Он не знал человека, которого должен был встретить, но в этот момент ему вдруг стало страшно увидеть его. Он был художник и лох, а здесь были люди, которые были кем угодно, только не художниками. Лохами они тоже не были, и если в свое время Чук этим переступил дорогу…

Гек даже обрадовался, что ему не стали развязывать глаза, просто провели куда-то по вымощенной камнем дорожке, предупредили, где будет ступенька, потом – медленнее – ввели в дом. В какой-то момент сказали «садись». Он сел. Под ним оказалось кресло, мягкое. Вроде бы те, кто провел его сюда, никуда не уходили, но через некоторое время он почувствовал, что сидит совершенно один в большом высоком зале. На всякий случай он проверил, цокнув языком. Звук подтвердил: в высоком. Потом в пустоте появился кто-то.