На берегах Невы - [3]

— А разве было что-нибудь еще?

— Было… Было вот что: когда буксир уже горел, когда вокруг него рвались снаряды, один матрос из его команды, по фамилии Филатов, дважды на шлюпке подходил к нему от острова, взбирался на горящее судно, под огнем сгружал в шлюпку хлеб и отвозил его в крепость. Мне кажется, что с таким концом рассказ тоже не теряет интереса. Тем более, что так было на самом деле…

И Костя со мной согласился.

МЗП

Как было условлено, я зашел за Костей еще затемно и, боясь разбудить Костину маму, тихонько постучал в третье окно слева.

Под этим окном на раскладушке спал мой приятель.

Спал он чутко, потому что сразу же прижалось к запотевшему стеклу его встревоженное лицо. Вихры стояли торчком, а нос, приплюснутый стеклом, напоминал поросячий пятачок…

Потом в комнате загорелся свет, через минуту опять погас, а вскоре Костя уже стоял на крыльце, поеживаясь и переступая босыми ногами.

— Пошли? — спросил он заспанным, зябким голосом.

— Пошли!

И мы зашагали с ним по спящему городку. Костя нес ведро, а я — бредень.

Был тот неопределенный час, когда ночь — еще ночь, и звезды еще мерцают, но по легкому холодному ветерку, по плеску речных волн, по хлопанью петушиных крыльев и коровьему чавканью в бревенчатом хлеве уже угадывается приближающийся рассвет.

Сырая тропинка вывела нас к берегу, и мы пошли вдоль Невы, вниз по течению. То и дело приходилось нам перепрыгивать через глубокие расщелины старых траншей, огибать воронки, наполненные маслянистой водой, а один раз Костя все-таки растянулся… Он шлепнулся, казалось бы, на совершенно гладком месте.

— МЗП! — сказал я Косте.

— Что?

— МЗП. «Мало-заметное-препятствие». По-другому это называется «Спираль Бруно».

И я поднял с травы и показал Косте маленький моток тонкой проволочки, в котором запутались его ноги.

— Это свинство — разбрасывать такие штуки! — проворчал Костя, потирая ушибленное колено.

— В мирное время они, конечно, ни к чему. А вот на войне эти спиральки себя оправдали. Однажды целая рота немцев кувыркалась на поляне перед нашими траншеями, и все из-за этих коварных штучек. В траве их не видно. Вытащит немец ногу из такого моточка, ступит шаг и опять — носом в землю! Пока одну ногу освобождал, другая уже запуталась.

Мы идем дальше. Костя внимательно смотрит себе под ноги.

— Дядя Сережа, вам тяжело? Дайте я понесу бредень.

— Или вот бредень, — что такое бредень? Простая веревочная сетка. А ведь и она была у нас на вооружении. Люди уже и танк-амфибию изобрели, и «катюшу» в ход пустили, а в то же время древнейшие виды оружия остаются в силе: и сабля у кавалериста, и нож у разведчика, и приклад винтовки у пехотинца… Что такое приклад? Ведь это же просто-напросто дубина…

— Это верно, — соглашается Костя, — только бредень никогда не был оружием.

— Ты так думаешь? А известно ли тебе, что во времена Римской империи, когда в цирках боролись гладиаторы…

— Ой, дядя Сережа, я об этом читал, только сейчас позабыл!.. Один гладиатор идет с мечом, а другой на него с сеткой. Накинет сетку, потянет, — противник и барахтается, как щука в бредне!..

— Так вот знай, что сетка до сих пор не потеряла на войне своего значения. Во-первых, есть маскировочные сетки. Во-вторых, есть сети воздушного заграждения, в-третьих…

— В-третьих — я знаю! Это если перегородить металлической сеткой вход в стоянку кораблей. Тогда подводная лодка врага не сможет туда проникнуть!

— Тоже правильно, только я не об этом хотел сказать. Я хотел сказать, что, в-третьих, простая веревочная сеть послужила нам однажды почти как римским гладиаторам: мы поймали в нее фрица!

— В рукопашном бою?

— Ну, нет, не те времена. Нынче на врага с сеткой не пойдешь, пуля в сетке не запутается… А это случилось вот как. Мы держали оборону вдоль речки Тосно. Она впадает в Неву недалеко от Ленинграда. Мы были на этом берегу Тосно, а немцы — на том. И только маленький участок на том берегу тоже был в наших руках. Его оборонял батальон капитана Грачева. А для того, чтобы немцы не спустили в Неву какую-нибудь пакость, вроде плавучей мины, мы перегородили речку Тосно веревочной сеткой. И время от времени действительно вылавливали этой сеткой немецкие «гостинцы». А однажды вытащили даже утопшего обер-лейтенанта. Совсем по Пушкину: «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца!..» Но я тебе расскажу не про утопшего немца, а про живого…

Обходил я ночью посты, спустился к берегу, мне часовой и докладывает:

— Товарищ майор, не иначе, как сом сетку бодает!

И верно: колья, на которых натянута сеть, гнутся, чуть из земли не выскакивают…

Вызвал я двух своих разведчиков и приказал им войти в воду и обследовать сеть. Разделись они догола, взяли автоматы и полезли в воду. И только они ступили в воду, как в сотне шагов от этого места, вверх по течению, слышим — началась сильная перестрелка… А тут все спокойно, если не считать, что колья из земли уже вылетели и мы со связным держим сеть руками. А она натянулась и все норовит стащить нас в воду…

А потом сеть в наших руках обвисает, и возвращаются мои разведчики. Вылезают они из воды, как русалки, но ведут не царевича, а мокрого перепуганного фрица!..