На берегах Гудзона - [54]

— Нет.

Голос ее звучал глухо, щеки покрылись бледностью…

— Я… я познакомилась с ним у Кардифов.

Затем, стараясь переменить тему разговора, она продолжала:

— Бедный Кардиф! «Бритон» утверждает, что он убит. Во всяком случае, это очень странная история.

— Чепуха, я совершенно согласен с Торнтоном, что Кардиф умер от разрыва сердца. Эта история мне уже порядком надоела, не будем лучше говорить о ней.

Она поднялась.

— К сожалению, мне пора идти. Не зайдете ли вы как-нибудь ко мне? В последнее время вас совсем не видно.

О’Киффе показалось, что она ушла как-то особенно поспешно. По-видимому, ей хотелось избегнуть дальнейших расспросов. И почему она покраснела при упоминании имени Торнтона? Можно ли допустить, что она что-нибудь знает о причине смерти Кардифа?

Он засмеялся:

— Убийство Кардифа, если это только убийство, положительно сводит меня с ума. Кого только я не заподозрил! Все же я сегодня для очистки совести зайду к Торнтону.

* * *

О’Киффе не застал Торнтона дома, но лакей сообщил ему, что доктор вернется через полчаса. Он впустил репортера в кабинет Торнтона и закрыл дверь.

О’Киффе с любопытством разглядывал комнату, вид которой говорил о том, что ее обладатель любит свою профессию. В углу стоял скелет, на полках и столах лежали медицинские журналы. В старинном итальянском шкафу со стеклянной дверцей находилось бесчисленное множество склянок и бутылок, на некоторых была надпись «Яд».

О’Киффе подошел к шкафу. На верхней полке он увидел банку, в которой лежали порошки. Ему показалось, что они имели такой же вид, как тот, что он нашел в библиотеке Кардифа. «Это мне, вероятно, показалось, — подумал репортер, — все порошки обычно с виду одинаковы. Все же мне бы очень хотелось рассмотреть их поближе. Если б мне удалось украсть хоть один из них». Он попробовал открыть шкаф, но дверца не поддавалась. В коридоре послышались шаги. О’Киффе поспешно подошел к камину, сел и взял в руки один из журналов. Вошел Торнтон.

— Мне очень жаль, что я вас заставил ждать. Почему вы не сообщили по телефону о том, что придете?

— Я не был уверен, что у меня найдется время навестить вас. Как раз теперь я чрезвычайно занят. Вы, ведь, были домашним врачом Кардифа, мистер Торнтон, не можете ли вы дать мне кое-какие сведения? «Звезда» чрезвычайно интересуется этим происшествием.

— Я буду очень рад, если сумею быть вам полезным. Что вам собственно угодно знать?

— Во-первых, ваше мнение об этом происшествии. Убийство это или внезапная смерть?

Доктор зажег папиросу.

— Вскрытие не дало никаких результатов. Понятно, это мог быть разрыв сердца, но все же я начинаю склоняться к мысли, что Джонсон прав.

О’Киффе покраснел от гнева.

— Вы подозреваете Крегана?

— Мой дорогой О’Киффе, я очень мало знаю Крегана, но мое подозрение основано на том, что он — единственный человек, которому смерть Кардифа могла принести пользу.

— Мисс Кардиф совершеннолетняя и могла бы выйти замуж и без согласия отца.

— Да, но он лишил бы ее наследства. Я не утверждаю, что Креган виноват, но могу сказать лишь одно: здесь кроется какая-то тайна.

— Но, ведь, на трупе не оказалось никаких следов насилия.

— Правильно, но имеется одно странное обстоятельство: все тело Кардифа было покрыто голубыми пятнами, величиной с булавочную головку.

— Вы, ведь, изучали действие ядов, Торнтон. Скажите мне, существуют ли яды, отравление которыми не оставляет никаких следов?

Огонек папиросы доктора на мгновение задрожал. Торнтон поднялся.

— Я зажгу свет, уже совсем стемнело. О чем мы говорили только что? Ах, да, о ядах, которые не оставляют никаких следов. В прежнее время такие яды были известны в Италии и Франции. Я полагаю, что в Индии они имеются и теперь.

— Могут ли эти голубые пятна быть следствием отравления?

— Мне никогда об этом не приходилось слышать, но я все же допускаю существование подобного неизвестного нам яда.

Когда полчаса спустя О’Киффе вышел от Торнтона, ему трудно было собраться с мыслями. Доктору, по- видимому, хотелось бросить тень на Крегана. Почему? Из ревности? Нет, он не влюблен в Винифред Кардиф. Кроме того, он, ведь, был знаком с ней задолго до того, как она познакомилась с Креганом и мог бы раньше просить ее руки.

Голубые пятна, крохотные голубые пятна, не более булавочной головки… О’Киффе пришел домой, налил себе виски с содой и продолжал думать.

* ♦ ♦

Джонсон провел очень тяжелый день. Утром он отправился в квартиру Крегана и произвел там обыск. Он нашел на письменном столе несколько писем, большая часть которых была отправлена из одного небольшого города в Эссэксе. В этих письмах в скрытых выражениях говорилось о «нашем деле». Последнее из этих писем было от 7 декабря, и содержание его было следующее: «Я полагаю, что теперь все дело совершенно ясно. Вы должны быть крайне осторожны. Об обстоятельствах смерти несчастной женщины здесь уже почти забыли, но мне удалось разыскать старого лакея, которому должно быть кое-что известно».

Джонсон чрезвычайно обрадовался словам «смерть несчастной женщины» и «вы должны быть крайне осторожны». Очевидно, Креган — закоренелый преступник и мистер Кардиф его вторая жертва. В этом не может быть никакого сомнения. Но куда он исчез? Джонсон зашел к мистрисс Смит.