На берегах Гудзона - [135]

Старик устал и, окончательно растерявшись, не хотел идти дальше.

Томми просил, ругался, но все напрасно. Старик жалобно плакал, но продолжал стоять на месте, словно его ноги приросли к земле.

В припадке тоски по другу и злобы к старику Томми утратил обычное самообладание, поднял руку и дал ему звонкую пощечину. Старик громко закричал, но не двинулся с места.

В этот момент из-за угла внезапно вынырнул и остановился перед ним полицейский, коренастый высокий ирландец. У Томми замерло сердце.

Увидав старика, который только что кричал и возбужденного мальчугана, он сердито обратился к Томми:

— За что вы бьете старика?

Томми недаром провел два года своей молодости совершено один в ожесточенной борьбе с обществом, его полицейскими и судьями; эта борьба прекрасно развила в нем находчивость.

Он испустил вздох облегчения.

— Слава богу, что вы подошли, сударь! Я уже не знал, что мне поделать! Дедушка напился до беспамятства, и я никак не могу довести его до дому.

Полицейский участливо покачал головой.

— Мы живем за городом, продолжал Томми. — Приехали мы на свадьбу сестры в город. Все было очень хорошо. За столом даже не было крепких напитков. Черт знает, как его угораздило напиться?

Полицейский, нос которого имел красноватый оттенок, утвердительно кивнул головой.

— Это бывает! Вы где живете?

— Мы хотели переночевать здесь, у приятеля.

Он изловчился и незаметно ущипнул старика; ему необходимо было выиграть время, чтобы обдумать положение. Его хитрость удалась. Старик заревел, а полицейский принялся успокаивать его. Тем временем у Томми созрел смелый план; иначе нельзя было поступить, надо было рискнуть.

— Мы ночуем вот тут рядом, на улице В, у мистера Майкеля Кримсона.

Томми, затаив дыхание, посмотрел на спокойное глуповатое лицо полицейского.

Последний лишь кивнул.

— Так, так.

Томми расхрабрился и позволил себе новую дерзость.

— Может быть вы, сударь, поможете мне довести дедушку до дому? Мне одному с ним не справиться!

— Пожалуй!

Полицейский подхватил старика под одну руку, Томми под другую и вместе потащили его.

Добравшись до ворот, Томми распростился с полицейским, сердечно поблагодарив его, и немилосердно погнал старика вверх по лестнице. Они, разумеется, и не подумали стучаться к мистеру Майкелю Кримсону, а поднялись этажом выше, где дедушка приютил их на ночь.

Убийство известного психиатра в течение нескольких дней составляло предмет оживленных разговоров в самых разнообразных кругах Нью-Йорка. По общему мнению, которое разделяла и полиция, виновником убийства был Томми Броун, воришка, которого приютил Гарвэй Уорд и который исчез в эту самую ночь.

Это лишний раз доказывало, что не следует якшаться с подобным подозрительным элементом; сентиментальность по отношению к преступникам, столь часто проявляемая в наше время, особенно в интеллигентных кругах, является опасной и вредной; она ведет только к подрыву общественной безопасности.

Портрет Томми с указанием его примет был расклеен на всех афишных столбах города.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Марипоза

Доктор Давид Блэк подписал договор и в одно октябрьское утро отплыл из Тампы на стройной белоснежной яхте.

Это было путешествие в неизвестность, навстречу приключениям. Приветливый человек, принесший ему договор для подписи, не говорил о месте их назначения даже и тогда, когда они были уже в открытом море.

Все ярче сверкала синева, все ослепительнее сияло небо. Давид Блэк, праздно растянувшись в кресле на палубе, глубоко вдыхал мягкий пропитанный ароматами воздух и наслаждался окружавшей его красотой.

Мелькали маленькие и большие острова. Яхта скользила вдоль райских берегов. В своей каюте Давид Блэк разглядывал географическую карту, повторяя про себя:

— Да, Карибское море, да…

С приветливым господином он встречался только за обедом, причем тот проявлял самый живой интерес к личности врача и подробно спрашивал о его жизни и взглядах.

Давид Блэк откровенно рассказал собеседнику, каким образом он испортил себе карьеру в Таллахасси.

— Я был форменным ослом, — с улыбкой говорил он. — Теперь я не стал бы повторять этих глупостей! Какое мне, собственно говоря, дело до этого сброда из Ист-Энда[8].

Приветливый господин, мистер Беннет, бросил пристальный и недоверчивый взгляд на врача; но Давид Блэк простодушно улыбнулся и в свою очередь весело взглянул на собеседника.

— Вы не верите, мистер Беннет? Попробуйте когда- нибудь стать лицом к лицу с голодом! Когда желудок корчится от голода, то быстро приходишь в себя! Помимо того, я сильно разочарован человеческой неблагодарностью! Ты приносишь себя в жертву людям, работаешь для них как вьючное животное, а они потом бросают тебя, им никакого дела нет до того, что тебя ждет.

Беннет удовлетворенно покачал головой.

— Яс удовольствием слышу от вас подобные слова. Всегда обидно бывает, когда одаренный молодой человек, увлеченный глупым фанатизмом, становится на сторону этих негодяев, именующих себя революционерами. Чего они собственно добиваются? Ведь только наших денег, чтобы иметь возможность жить за счет других, ничего не делая.

И как бы награждая себя за столь правильные воззрения, Беннет вылил себе в глотку рюмку водки.