На берегах Дуная - [7]

В штабах, забыв, когда кончается день и начинается ночь, беспрерывно трудились офицеры-оперативники, разведчики, танкисты, летчики, артиллеристы, инженеры, связисты, снабженцы.

С разных концов в штабы непрерывным потоком текли сведения о противнике. Часто одни данные противоречили другим, и нужно было выявить истину, отбросив все ложное, ошибочное и второстепенное.

Труд многих сотен людей был заложен в тех данных, которые докладывал сейчас полковник Фролов.

Алтаев на секунду оторвался от карты и взглянул на начальника разведки.

Полное, розовощекое лицо Фролова стало почти бурым, на лоб спадала прядь поседевших волос, глаза сурово смотрели то на карту обстановки, то на командующего, то куда-то в раскрытое окно.

Малоподвижный, внешне нерасторопный и рассеянный, полковник Фролов почти двадцать лет прослужил в армии. Он командовал взводом, ротой, батальоном. И массивные очки в роговой оправе, и одутловатое лицо с ярким румянцем, и особенно походка — неторопливая, вразвалку — делали его похожим не на кадрового военного, а на научного работника, всю жизнь просидевшего в тиши кабинетов.

Однако это впечатление было ошибочным. За неторопливостью и рассеянностью Фролова скрывались глубокомысленное раздумье и постоянное отыскивание ответов на сложнейшие вопросы, которых у начальника разведки армии всегда бывали сотни.

— Самой главной и серьезной особенностью обстановки, — заканчивал Фролов, — является то, что противник сосредоточивает в районе Будапешта крупную группировку пехотных и танковых дивизий. Эта группировка имеет задачу нанести удар вдоль Дуная на юг, отрезать и разгромить наши войска в районе озер Балатон и Веленце. Наступление намечено на двадцать первое декабря…

Взгляд командующего потянулся по карте к Будапешту. Большой город, разбросанный по правому и левому берегам Дуная, был в сорока километрах северо-восточнее гвардейской армии. Вся западная часть города, пригороды и леса вокруг него сплошь синели кружками и овалами районов сосредоточения немецко-фашистских дивизий и полков. На мгновение Алтаеву показалось, что эта лавина двинулась на юг, все сметая на своем пути. Она катилась вдоль Дуная, отрезая гвардейскую армию и ее соседей от тыловых баз снабжения и окружая на равнинах между Будапештом, югославско-венгерской границей и озером Балатон.

— Но какую же цель преследует командование противника, подготавливая удар из района Будапешта? — тихо спросил член Военного совета и подошел к Фролову.

— Разгромить наши войска на дунайском плацдарме и таким образом устранить угрозу Будапешту с юга и с запада, — не задумываясь, ответил Фролов.

— Это непосредственная задача, а какова оперативно-стратегическая цель удара? — спросил Алтаев.

— Удержать в своих руках Венгрию как последнего союзника и как важную базу стратегического сырья, — ответил Фролов.

— Мне кажется, — заговорил Дубравенко, — что цели этого наступления значительно шире. Удержать Венгрию — это лишь частная задача. Едва ли Гитлер для этого стал бы отвлекать крупные силы с других направлений. Венгерская нефть и бокситы его сейчас не спасут. Поздно! Чтобы добыть и переработать сырье, нужно время. А времени у него нет. Главную цель Гитлер, вероятно, видит в том, чтобы измотать и обескровить наши войска на южном фланге, заставить их отказаться от дальнейшего наступления, а затем свои главные силы перебросить против наших центральных фронтов, которые сейчас приостановили наступление.

Военный совет выслушал выступления командующего артиллерией, армейского инженера, начальника политотдела. Все предлагали одно: в целях срыва контрудара противника из района Будапешта главными силами гвардейской армии перейти в наступление и прорвать вражескую оборону. Однако при подсчете реальных возможностей оказалось, что наличных сил гвардейской армии для решения этой задачи явно недостаточно. Не хватало главным образом артиллерии и танков.

Для всех было ясно, что наносить удар вполсилы нельзя, если уж бить, то бить превосходящими силами, а по количеству войск гвардейская армия и стоявший перед ней противник были почти равны. А если противник перебросит часть войск из Будапешта, то он сможет создать превосходство в силах и средствах, особенно в танках. Нужно было меньшими силами разгромить большие.

Все соглашались, что наиболее выгодно нанести главный удар на город Секешфехервар, взять его и тем самым создать угрозу коммуникациям противника под Будапештом. Но когда Воронков, а затем Дубравенко предложили две трети армии сосредоточить перед городом и этими силами нанести удар, Шелестов невольно заволновался. Армия занимает широкий фронт. Обороны, по существу, еще нет. Войска едва успели окопаться. А противник имеет крупные резервы и опирается на подготовленную систему инженерных сооружений. Если сгруппировать главные силы на узком участке, то придется оголить весь остальной фронт армии. И стоит только противнику нанести упреждающий удар даже ограниченными силами, как сама группировка, подготовленная для удара на Секешфехервар, окажется под угрозой окружения. Оправдывает ли поставленная цель такой риск?